Тема помощника поднималась неоднократно, но я не могу решиться на это. Ведь тогда появится больше свободного времени, а я не могу позволить себе погрузиться в свободу. Она меня уничтожит.
Доев оба бутерброда и яйцо под пытливым взглядом Артура, я откинулась на спинку стула и некрасиво икнула.
Приехали.
– Кхм, – попыталась скрыть смешок в кулаке.
– Ты съела свою дневную норму, – задумчиво говорит муж. – Возможно, стоит показаться врачу?
– Даже не надейся, Артур, – покачала головой. – Я не беременна. Таблетки я принимаю исправно.
Женщины странные существа. Мы подмечаем так много мелочей, но не видим полено, которое завалилось на наш дом и полыхает синим пламенем.
Я годами не замечаю чужих женщин в жизни мужа, но то, что он хочет детей, ощущаю сладкой горечью на губах. Он никогда не сознается мне и ни за что на свете не попросит родить ему ребенка.
Он знает ответ на такие просьбы.
– Ника, речь не о беременности, – трет подбородок с отросшей щетиной и гипнотизирует меня взглядом.
– Со мной все прекрасно, – отрицательно качаю головой.
– Может быть, тогда расскажешь, какого черта вчера было?
– Может быть. Если расскажешь мне, как провел вчерашний день, – равнодушно пожимаю плечами, поправляя невидимую маску безразличия на лице, и подпираю кулаком подбородок, разглядывая мужа.
Надо отдать должное Артуру. Передо мной снова сидит великолепный адвокат, одно имя которого вызывает приступ невроза у прокуроров и судей. Он даже не моргает. Мы играем в гляделки и ждём, кто первый выкинет белый флаг.
Сегодня удача на моей стороне, потому что хоть и отвратительно, но я все–таки смогла поспать сегодня ночью, в отличие от мужа. Он поджимает губы и опускает глаза.
А мне хочется заорать.
Какого дьявола он сдается?! Что это за признание такое? Мой песочный замок рушится от порывов ветра и никто не хочет его восстановить. Я хочу заставить его говорить. Я хочу, чтобы он соврал, чтобы мне стало легче. Чтобы как у Маргариты и Дмитрия – без боли, без страха, без отчаяния.
Я хочу обманчивого спокойствия, но муж никогда не врет мне.
В том месте, когда стоит соврать ради моего счастья, он молчит. В его глазах нет вины, нет разочарования, в них темные воды спокойствия.
– Что ж, – вытираю рот и говорю с наигранным весельем. – Нет, так нет.
Встаю со стула и босая иду к вазе с фруктами, подхватываю яблоко и немного откусываю.