Василиса в миру носила имя Елена и училась на последнем курсе
филологического, получая профессию переводчика. На минуточку, с
Китайского.
- И ты что же, знаешь все иероглифы? – не поверил Царевич.
- Знаю. А что в этом такого удивительного? – спросила она
холодно.
- Реально Премудрая, - хохотнул парень и залпом опрокинул в себя
кружку медовухи.
Вот и настала моя очередь представляться.
- Варвара, - кивнула собравшимся. – Несостоявшийся, по всей
видимости, искусствовед.
А дальше у нас пошёл разговор о том, кто что знает о персонажах,
оказавшихся далёкими (или не очень) предками.
- Кикимора, она же зелёная и страшная! – выла Дарья и билась
лбом о столешницу, вызывая недовольство скатерти. – А я не
такая!
- Не такая, - согласился Царевич. – По-моему, тебе уже хватит
пить, - попытался забрать у девушки кружку, но та вцепилась в неё
мёртвой хваткой.
- Не трогай мою анестезию! – заверещала, как будто у неё смысл
жизни хотели отобрать. Хотя, возможно, уже отобрали.
- Я больше о родне волнуюсь. Мы ведь даже не спросили, как они
отреагируют на наше исчезновение, - подперев щёку ладошкой,
поковыряла край скатерти. Теперь и мне досталась порция её
ругани.
- Мне беспокоиться не о чем, - безэмоционально отозвался
Кощей.
- Совсем-совсем никого? – глянула на него с сочувствием.
- Угу, - скупо отозвался он, намекая, что расспрашивать не
стоит.
- И у меня, - вдруг призналась новая Василиса. – Родители давно
уехали из страны. Я с бабушкой воспитывалась, но она умерла пару
лет назад.
- Так вот, откуда такой прикид! – хохотнул Царевич, за что
получил от меня довольно болезненную затрещину.
- Эй! – возмутился, но получив безмолвное обещание о добавке,
притих. Запихнул в рот ложку чёрной икры и потёр ушибленное
плечо.
Остальные принялись переживать о родне. В том числе и я. У меня
была семья. Даже брат младший имелся. Жили, правда, они в другом
городе, а я в квартире, доставшейся от бабушки с дедушкой, но не в
этом суть. Мы были привязаны друг к другу. И что же, я их теперь не
увижу?
- Да будь проклята эта сраная сказка с её сказочниками! –
припечатала по столу кулаком так, что посуда подпрыгнула.
- Кажется, нам её стоит опасаться, - покосился на меня Царевич,
но его слова тут же потонули в ругательствах
скатерти-самобранки.
К полуночи мы «назнакомились» так, что границы пали смертью
храбрых. Даже холодный Кощей иногда улыбался, слушая сумбурные речи
Кикиморы и её совместные с Царевичем жалобы на отсутствие
цивилизации.