– Как мы можем пожениться в тюрьме? – нахмурилась Кристен.
– Ты не хочешь этого? – Карри заглянул ей в глаза. – Если не хочешь – только скажи, и мы дождемся, когда меня выпустят.
– Я не сказала, что я не хочу! – воскликнула Кристен неожиданно громко, так что на нее тут же обратил взгляд один из надзирателей. Девушка смутилась, готовая провалиться от стыда под землю, а потом зашептала быстро и взволнованно: – Я шла сюда, думая, что мы будем говорить о том, как ты тут живешь, и как живу я, а ты... ты вдруг предлагаешь мне пожениться, и я... не знаю, я просто растеряна. Прости меня...
Карри выдержал паузу и накрыл ее ладонь своей:
– Я не предлагаю тебе пожениться вдруг, – он сделал ударение на последнем слове. – Я предложил это уже давно. Мы помолвлены, помнишь?
– Помню, – Кристен быстро кивнула.
– Теперь я просто объясняю, что мы можем не ждать пять или шесть лет, мы можем пожениться сейчас, и тогда сможем чаще видеться и бывать наедине друг с другом... Понимаешь?
– Угу, – Кристен снова кивнула.
Карри вздохнул. Он понимал, насколько это дико для Кристен. Пожениться, пока он за решеткой. Встречаться в специальной комнате для свиданий. Заниматься любовью на казенных простынях. Следить за временем. Отчитываться перед надзирателями. Это и для него было диким. Но он предлагал это не просто ради секса. Секс был меньшим, чего ему от нее хотелось. Ему просто хотелось быть рядом и знать, что за ними не следят, хотя бы чертовых два часа! Хотелось гладить и целовать ее живот, который раньше был таким соблазнительно-плоским, а теперь вздымался под ее грудью непривычной, но красивой округлостью. Хотелось зарыться носом в ее волосы и просто подремать вот так, в ее объятиях. Ему нужен был этот тактильный контакт. Он чувствовал почти физическую боль от невозможности касаться ее, гладить, ласкать, целовать. И он ничего не мог с собой поделать. Он безумно по ней скучал. Но давить на нее не хотел. И не собирался сердиться или обижаться, если она откажется. Но еще он не собирался говорить с ней о тюрьме, о предстоящих судебных слушаниях, о том, насколько тошно ему тут живется, какая поганая здесь еда, и как каждый день он то трогает оголенные электрические провода, то тушит возгорания собственными рукавами... Это были не лучшие темы для первой встречи. Все это будет обсуждаться – потом. Но сейчас ему хотелось просто знать, что его Кристен по-прежнему с ним. Его вечно краснеющая, вечно смущенная, такая родная, до щемления в груди, такая любимая Кристен. Хотелось восстановить связь, которая, так или иначе, пошатнулась, ослабла за эти месяцы. Хотелось поговорить о чем-то отвлеченном. Соблазнить ее – как всегда. Подразнить. Пошутить. Увидеть ее улыбку.