– Не надо мне тут, – буркнул Лео, отбросив крашеные пряди со лба. – Меня мама в честь Льва Толстого назвала, между прочим.
– А твоё имя имеет историю? – улыбнулся Вадим, посмотрев на Рихарда, спустя несколько мгновений молчания.
Сначала брюнет продолжал сидеть с каменным лицом, словно и не слышал вопроса, но, когда Роза уже решила, что ответа не будет, всё же произнёс:
– Я родился, когда мои предки жили в Германии. Отец посчитал неплохой идеей назвать меня в честь Вагнера и отдать в музыкальную школу.
– А меня в честь цветка назвали, – тут же отреагировала Роза, видя, что Лео расплывается в ехидной улыбке, явно собираясь что-то сказать Рихарду. – У меня мама помешана на цветах. Мою старшую сестру зовут Лилия.
Не успел никто из ребят ничего ответить, как секретарша выглянула в приёмную и пригласила их в кабинет ректора. Роза поднялась на ноги вместе с остальными. В сквозной комнате, где как раз стоял стол секретаря, они столкнулись со Стасом, у которого на распухшем лиловом носу был прилеплен пластырь, и с двумя его друзьями. Недобрые взгляды полетели и с одной стороны, и с другой, но начинать даже словесную потасовку у дверей кабинета ректора никто не посмел.
– Проходите, проходите, – поприветствовал ребят Богдан Александович, как только они открыли дверь.
Ректор Академии Искусств был высоким стройным элегантным мужчиной лет сорока пяти. Он имел вытянутый овал лица, неострые, словно сглаженные, скулы, высокий лоб с парой резких линий, густые брови, нос правильной формы и проницательные голубые глаза, в уголках которых всегда можно было заметить сеточку мелких морщин. Лицо ректора сразу же давало понять, что ты имеешь дело с человеком умным, а может быть даже и хитрым. Однако самое первое, что бросалось в глаза – улыбка, практически не сходящая с губ мужчины и нёсшая в себе скорее нотки снисхождения, чем веселья. Идеально сидевший на нём серый костюм-тройка почти сливался с седеющими уложенными волосами и небольшой аккуратной бородой. Идеально белая рубашка была накрахмалена так, что, казалось, захрустит от малейшего движения. Коричневые кожаные туфли, дорогие часы на правой руке и тонкий серый галстук завершали образ.
Кабинет был хозяину под стать. Просторное помещение с высоким куполообразным потолком (кабинет находился под самой крышей башни правого крыла), с большими окнами и бархатными шторами, со столом из красного дерева и с шикарным креслом с высокой спинкой, в котором Богдан Александрович и сидел, когда ребята вошли. Ректор жестом предложил им присесть на кожаный диван, что стоял у стены справа от стола.