Люди стали расходиться, зал стремительно пустел. Инна бросила взгляд к тому месту, где ещё недавно видела Маркова, но не обнаружила его. Неужели мозги включились, и решил свалить? Непроизвольно облегчённо выдохнула. Инна очень хотела бы в это верить. Она искренне надеялась больше никогда не контактировать с этим мужчиной. Одного взгляда на него хватило, чтобы её начало мелко колотить от ненависти к нему. Сколь сильно она его когда-то любила, теперь столь сильно же ненавидела.
— Молодец, — похвалила Ника, незаметно подошедшая к ней. Вес у Смолиной был приличный, но передвигалась она совсем бесшумно, что удивляло. — Всё в достаточной степени откровенно, искренне, но самые тёмные тайны остались при тебе.
Что-что, а держать язык за зубами Плетнёва умела. В своё время это качество не раз спасало ей жизнь. Тёмных тайн в её жизни было хоть отбавляй. На её вкус даже слишком много.
— Иди уже, там твой воздыхатель ожидает, — махнула помощница на неприметную дверь, через которую сюда и попала Инна. — Я пока тут кое-какие организационные дела завершу, а ты езжай и отдыхай.
— Ты всё ещё лелеешь мечты выдать замуж за Ваню, — внимательно посмотрела на подругу Инна.
— Я тебе счастья желаю, дура, — вздохнула Вероничка. У неё за эти годы сформировалась идея фикс — увидеть Инну замужней степенной дамой, при этом мнение самой Плетнёвой почему-то не учитывалось.
— У нас разные представления о счастье, Ник, — улыбнулась Инна, обняв верную подружку. — Я и так счастливая женщина, и никакой Ваня мне для этого не нужен!
— Иди уже! — отмахнулась Смолина, прежде чем развернуться и направиться к ожидающей её девушке. Судя по всему, местная работница. Плетнёва не стала вдаваться в подробности и послушно направилась в указанном направлении. Выйдя в коридор, Инна закрыла за собой неприметную дверь и застыла, когда за спиной раздался хрипловатый баритон.
— Ну, здравствуй, конфетка! Давно не виделись!
Слишком рано расслабилась. Нужно было сразу понять, что Женька просто так не уйдёт. Инна медленно повернулась, вздёрнула подбородок и уверенно заглянула в голубые глаза, так похожие на глаза её любимой дочки.
— Надо же, — певучим голосом протянула Плетнёва, — сам Марков собственной персоной. Какая неожиданность! Чем обязана появлению столь сиятельной персоны?