Никогда Джонино нутро так не бунтовало против обстоятельств. Каждое движение огромного корабля отдавалось в желудке болезненной судорогой. Во рту тут же становилось горько от желчи, которая вызывала все новые и новые рвотные позывы. Еще немного, и она вывернется наизнанку, словно перчатка. Не помогали ни уговоры Грэйн, ни медитация. Тело, такое ловкое и нетребовательное, с легкостью выносившее двух детей без малейшего намека на недомогание, категорически отказалось служить своей хозяйке, так и норовя исторгнуть прочь душу во время очередного приступа рвоты. Джона уже прощалась с жизнью, когда к ним в конуру – или как это место называется – заглянул капитан. И одного взгляда, брошенного леди Янамари сквозь прилипшие к лицу пряди волос, хватило, чтобы узнать в нем сильного шамана. Разумеется, кто угодно, хоть ролфи, хоть диллайн или полукровка, сразу поймет, что Яльдан Нимрэйд – шуриа, но только сородич почувствует невидимую броню духовной силы. Странной силы, между прочим.
Элишва говорила так: «Шаман – как дуб среди леса, и его мощь в исполинских корнях, толстой коре, крепкой древесине и раскидистой кроне. Корни питают крону силой земли, согретые солнцем, зреют желуди, и никакой ураган не страшен, пока тверд его ствол. Защитой же всему – кора. Она хранит древесину, она греет зимой. Сила дуба в коре и глубине корней, но никому не дано увидеть, насколько они глубоки, и все видят кору».
Так вот, на Яльдане Нимрэйде «коры» не было, на нем была надета маска. Красивая, яркая, сложная, вроде тех, в которые любят рядиться на Весеннем карнавале синтафцы, но все-таки маска.
Хорошо это или плохо, Джона не знала. Откуда? Она ведь могла по пальцам одной руки пересчитать сородичей-шуриа, которых довелось встретить в недолгой жизни своей. И только Элишва могла похвастаться знаниями о традиционном волшебстве. Ее, дочь кланового вождя, в детстве учил шаман.
И еще графине не понравилось, как этот капитан посмотрел на Грэйн. Бывшей придворной даме сложно не узнать маслянистый похотливый блеск глаз, когда у мужчины по-особенному тяжелеют веки. В обществе аристократов это сигнал насторожиться и тут же мысленно прикинуть, насколько выгодны или чреваты неприятностями уступки чужой похоти. Но если Яльдан Нимрэйд, как и Грэйн, служит лорду Конри, то аппетит ему придется поумерить. Непохоже ведь, чтобы ролфи испытывала к капитану симпатию. «Впрочем, может, наш спаситель вообще падок до женских прелестей? – размышляла Джона, на время забыв о морской болезни. – Он умудрился даже мне «заглянуть в декольте». Морякам редко перепадают плотские радости, тут не стоит удивляться».