Наташа больше не медлила, не могла. Ей было жизненно необходимо получить этого блондина прямо сейчас. И плевать, что они в тесной кабине лифта и кто-то может услышать, ей был нужен он и только он. Девушка ухватилась за ремень, и быстрыми, лихорадочными движениями, начала расстегивать пряжку.
— Не торопись, — хриплый голос отдавался в голове, а широкая ладонь легла на запястье.
— Тогда продолжи, что начал, — Наташа не терялась, а в смущение давно перестала видеть смысл.
Жизнь так научила, твердо озвучивать свои желания, глядя прямо в глаза несогласным, однако, блондин, на удивление, подчинился и электрический ток вновь прошиб тело насквозь, выбирая из Морозовой весь дух, но этого было мало, чертовски мало.
— Быстрее, — она жадно ловила ртом, ставши тягучим воздух, до побелевших костяшек пальцев сминая ткань мужского костюма.
Наташе нравилось — до умопомрачения, до цветастых мушек перед глазами, нравилась та страсть, с которой он касался ее, жадность, с которой целовал, и приближающийся финал обещал быть фееричным, однако мужчина будто не слушал, и снова замедлился, легкими движениями обводя чувствительное место, но не позволяя достичь столь желанного пика. Звериный рык сорвался с губ девушки, и она с яростью посмотрела на блондина. Ему, очевидно, нравилось доводить ее до грани, вызывая дрожь по всему телу, а затем, с извращенным удовольствием, наблюдать как Морозова будет молить его о продолжении.
Наташа с силой ударила по кнопке лифта и, оттолкнув ухмыляющегося мужчину к стене, подошла к нему вплотную.
— Я тебе не девочка на побегушках, малыш, — пальцы сами нашли выпирающий бугор на штанах.
Дернувшийся в ответ на это простое движение кадык, усиливал желание припасть к нему губами.
Морозова мстила медленно, с особым удовольствием наслаждаясь процессом. Судорожное дыхание, полуприкрытые темные глаза и рефлекторные движения мужчины кружили голову, возбуждали и не позволяли остановиться.
— Я достаточно не тороплюсь? — звенящим шепотом прошипела Морозова в самое ухо блондина, обводя мочку языком.
Двери лифта, как по команде раскрылись, и, прорычав что-то нечленораздельное, мужчина с широко распахнутыми, почти безумными глазами, схватил Морозову за запястье и потащил по коридору. Наташа было хотела задуматься о синяках на своей бледной, истерзанной за сегодня коже на руках, но какая, к черту, разница, если прямо перед ее носом стояла столь заманчивая перспектива получить еще одну порцию таких сладких и вместе с тем болезненных увечий.