— А если не верну, то что? — повторяя движение мужчины, с читаемым в глазах интересом, ждала ответа, и Даниил не без удивления обнаружил себя опирающимся рукой о край мягкого кожаного дивана всего в метре от противной воровки. Отступать было поздно, и вовсе не в правилах самого Богданова, так же как и признаваться в собственном помутнении. Девчонка все равно доведет его до белого каления, даже не напрягаясь, так почему бы не поддаться искушению по собственной воле.
Чертенок сидящий на плече Даниила с готовностью начал нашептывать ему все плюсы подобной затеи, от которых кровь буквально закипала в жилах, и мужчина не мог не поддаться столь соблазняющим уверениям.
Богданов медленно опустился на диван, не отводя цепкого взгляда от пристально наблюдавшей за ним Наташей. Лисица, казалось, и не собиралась убегать, что должно было насторожить мужчину, однако инстинкты отключились, а контроль помахал рукой на прощание, покидая сознание. Даниил не понимал, что творит, только чувствовал близость столь желанного тела, и неотрывно смотрел в зеленые глаза, очаровавшей его ведьмы.
— Так что если не верну? — шептали алые губы, изгибаясь в манящей улыбке, и это стало последней каплей.
Мужчина дернулся вперед, но девушка оказалась проворнее, и ловко извернувшись в его руках, чудным образом оказалась сидящей у него на коленях. Сдавленно выдохнув, Даниил снова подался к манящим губам, но тонкая рука, упершаяся в плечо, остановила его. Жест отрезвил мужчину, и мутная пелена перед глазами стала рассеиваться, однако стоило девчонке слегка двинуть бедрами и провести тонкими пальчиками по краю расстегнутой на верхние пуговицы рубашки, как секундные отголоски здравомыслия тут же покинули мужчину.
— Ведьма, — глухой рык вырвался из горла, на что Наташа только тихо усмехнулась.
Легким жестом закинув руки на плечи Богданова, она придвинулась ближе, выдыхая ему прямо в лицо.
— Рада, что тебя это заводит, — от прозвучавших слов, Богданов буквально вскипел и хотел уже скинуть с колен в конец обнаглевшую ношу, но руки словно отказывались подчиняться, и только ближе прижимали девушку к разгоряченному телу.
Горячее дыхание тут же обожгло кожу шеи, а острые зубки слегка прикусили чувствительную мочку. От подобного действия Богданов едва сдержал судорожный вдох, однако дрожь все же пробежала по его телу, отдаваясь жаром в паху.