«— Ты всегда бросаешь тех, кто тебя любит.»
Нужно забрать Гарри из лап лорда во что бы то ни стало. Я должна поехать туда и забрать его.
Но он наверняка уже сказал прислуге, чтобы не впускала меня. Подозреваю, что он уже выставил запретительный щит на мое появление, и я физически не смогу приблизиться к его замку, если он того сам не пожелает.
Надо хотя бы попробовать.
Резко встаю, и чувствую, как голову прошивает резкая боль. Еще этого не хватало. Головные боли преследуют меня сколько я помню себя, стоит мне понервничать или хоть ненадолго сменить обстановку. Из за этого я почти все время, все эти шесть лет, проводила исключительно в замке.
Никто так и не понял, с чем это связано, сколько бы врачей, магов и колдунов мы ни привлекали к решению этой проблемы.
Но боль — это лишь малая часть моих неприятностей. Физическую боль можно терпеть. Боль утраты же куда сильнее. Как я справлюсь с ней? Моя жизнь буквально за один вечер была полностью разрушена, и я лишилась всего.
Старый слуга Саймон все еще в доме. Он видит меня и расплывается в лучезарной улыбке, светя своим привычным серебряным зубом, от которого ни в какую не хочет отказываться, хоть ему и предлагали тысячу раз сделать нормальный имплант. Этот старик уже не просто слуга, а почти член семьи.
— Вы вернулись, мисс, — с восторгом говорит он, шевеля своими кустистыми бровями. Теперь они совсем седые. Я вспомнила, как они смешили меня, когда я была еще девчонкой.
— Я тоже рада тебя видеть, Саймон, -- говорю я ему с улыбкой, — похоже, ты уже спал, когда я вернулась.
— Да, — говорит он, морщась, — возраст, милая мисс Лилит, совсем не подарок, ложусь рано, встаю чуть свет.
— Ты еще хоть куда, Саймон. — говорю я, — за шесть лет нисколечко не изменился.
— Спасибо, мисс, а вы же еще больше похорошели, — комплимент из его уст звучит очень естественно, и я в ответ только киваю, благодаря его за то, что он не задает лишних вопросов. Он всегда был очень умным и проницательным, хоть и любил строить из себя деревенского простака.
— Скажи, Саймон, нет ли у тебя чего-нибудь от головы, болит так, что не могу уже терпеть.
— Да, мисс, конечно, — говорит Саймон и торопливо удаляется.
Я остаюсь одна, и от нечего делать, рассматриваю картины в холле.
К своему удивлению, на том месте, которое раньше пустовало, вижу свой собственный портрет. Здесь мне семнадцать лет, я держу на руках собаку и смущенно улыбаюсь. А рядом со мной стоит Лазарус, мой старый друг детства, в которого я, как мне казалось тогда, была немного влюблена, пока не встретила Гая Пауэрса и не поняла, кто мой истинный.