В 1971 году мать прошла по конкурсу на должность старшего преподавателя кафедры физики Могилевского машиностроительного института. С седьмого класса и до окончания школы Вадим учился в Могилеве – один год в обычной школе, затем, в связи с болезнью, – заочно. К девятому классу состояние его здоровья немного улучшилось, он смог снова вернуться в обычную школу и окончить ее экстерном в 1975 году. В Белоруссии Цымбурский много общался с поэтами, встречался с белорусским поэтом Алексеем Пысиным, писал неплохие стихи. Впоследствии Могилев и Белоруссию он будет считать своей малой родиной, а в графе «национальность» писать «белорус».
Поработав полгода (с февраля по август 1976 года) киномехаником в городской фильмотеке, в 1976 году Вадим Леонидович поступил на филологический факультет МГУ на отделение русского языка, через полгода перевелся на факультет классической филологии, который окончил в 1981 году.
Дальнейший послужной список внешне выглядит более чем скромно. По окончании аспирантуры с 1986 по 1990 год Цымбурский работал научным сотрудником в Институте США и Канады. В 1988 году защитил диссертацию по гомерологии. С 1990 по 1995 год работал научным сотрудником в Институте востоковедения АН СССР. С 1995 года – старший научный сотрудник Института философии РАН. Докторскую диссертацию на степень доктора философских наук подготовить и защитить он так и не успел. Однако за скромным перечнем должностей, которых в жизни Цымбурского было совсем немного, стоит серьезная идейно-политическая эволюция, с переломными пунктами, волнами надежд и разочарований, а главное – упорной и трудной борьбой со своей эпохой за право не стыдиться быть россиянином и интеллектуалом.
От имперского либерализма к «русскому островитянству»
Известность к Цымбурскому как политическому писателю пришла только на четвертый год его творчества в области публицистики, в октябре 1993-го, когда в московском политологическом журнале «Полис» была опубликована его статья «Остров Россия. Перспективы российской геополитики». Впоследствии о Цымбурском говорили если не как о разностороннем филологе-классике и, в редких случаях, культурологе (было такое модное слово в 1990-х), то в первую очередь как о геополитике. Но и это определение было крайне односторонним. Мотивации геополитических размышлений Вадима Цымбурского лежали в сфере историософии и философии культуры. Так, его геополитическая реконструкция имперских стратегий России была основана на предположении, что политика империи производна от цивилизационного выбора, который Россия совершила в XVIII веке и который ныне переживает кризис. Россия не смогла стать органической частью Европы и очевидным образом отторгается последней. Как бы осознав неорганичность своего имперства, Россия сама сбросила с себя груз контроля над «лимитрофными территориями», сжавшись до границ Московского государства XVII века. Распад империи был обусловлен именно глубинным изоляционистским устремлением, которое не осознали ни либералы-вестернизаторы, воспользовавшиеся политической конъюнктурой, ни воспротивившиеся ей реставраторы-имперцы.