– Здрава будь, боярыня, – едва кивнула. – Давно уже поджидаем. Боярин Вадим велел поселить и обиходить. Ступайте в дом, передохните. А тем временем баньку истопим, чай, с дороги употели. Да и одежки грязные, – наглая скривилась, мол, приехали, приживалки.
В тот миг Настасья и разумела – кто б ни была эта баба, в дому она не задержится. Если кто и мог одолеть злоязыкую, так только Ульяна. Не помнила Настя, чтоб тётка спускала такое, да еще и прилюдно. А народцу-то у крыльца прибыло: с пяток девок жались к углу хоромины, смотрели жадно на приживалок. Вои, что спешились, тоже поглядывали не без интереса.
– Ты чьих будешь, хозяюшка? – Ульяна едва не пропела: голос тихий, медовый, а взгляд льдистый.
– Дарья, Серафимова дочь. У боярина Вадима хозяйкой в дому уж три месяца, – подбоченилась баба, приосанилась.
– Ну коли так, хозяйка, укажи снести нашу поклажу в дом. Вели одежки сушить, чистое исподнее достать и взвару теплого дать, а ужо баню после. Да девку к нам приставь, не самим же обживаться, – Ульяна улыбалась, будто псица щерилась. – Дай тебе бог за теплый привет.
Дарья обомлела и лица не удержала: насупилась, едва руки в боки не уперла:
– Вот сколь землю топчу, не видала еще, чтоб в чужом дому так-то указывали.
– Век живи, век учись, хозяюшка, – Ульяна взошла по приступке и поравнялась с Дарьей. – Ступай, милая, ступай. Чего ж бездельем маяться? – и пошла в хоромы, будто к себе домой.
Настя двинулась за тёткой Ульяной, все удерживала себя, чтоб не обернуться, не глянуть на хозяйку. Уж очень любопытно было, хлопает та ресницами иль нет? Злобится иль потешается?
– Тётенька, а куда идти? – Настя замялась в просторных сенях. – Батюшки, дом-то какой…
И вправду, дом велик да богат: двери распашные, гридницы просторные, ставни широченные. Кругом сундуки да лавки – новые и крепкие.
– Не торопись, Настька, сей миг и узнаем куда, – Ульяна злобно улыбалась, глядя на двери в сени. – Сейчас очухается хозяйка наша бедовая да девку пришлет.
И ведь вышла правой тётка Ульяна! Через малый миг в сенях показалась девица – приземистая, плечистая – подошла и поклонилась:
– Дарья Серафимовна велела при вас быть. Зинка я, сирота.
– Как? – Ульяна осмотрела девку с ног до головы. – Зинка? Чего ж себя принижаешь, козье имя на себя прикладываешь? Зинаида ты, работница у боярина. Как прибилась на подворье?