— Как обычно?
Она механически кивнула в ответ, не сразу осознав, о чём он её спросил, а через минуту он поставил перед девушкой пару тарелок, на которых были красиво разложены красные дольки помидора, белые ломтики брынзы, чёрные маслины, белые половинки разрезанного надвое куриного яйца с кругляшами ярких желтков…
— О, извините! — вдруг сказал турок и неуловимым движением смахнул с тарелки куриное яйцо.
Полина подняла на него глаза. Турок улыбнулся ей и ещё раз повторил:
— Извините!
— Откуда вы знаете, что я не люблю варёные яйца? — медленно спросила Полина.
Она словно слышала свой голос со стороны. Будто кто-то рядом с нею говорил её голосом. Улыбка стёрлась с лица турка.
— Но вы ведь их не любите, — сказал он осторожно.
— Да, не люблю, — подтвердила Полина и снова она слышала свой голос так, будто это не она говорила. — Но вы об этом откуда знаете?
Турок растерялся, это было видно.
— Вы меня знаете? — спросила у него Полина.
Турок растерянно кивнул.
— Давно? — спросила Полина, страшась услышать ответ.
— Неделю.
У неё сжалось сердце.
— Что — неделю? — спросила она неприятным голосом.
— Вы живёте здесь неделю.
Полина засмеялась неуверенным смехом.
— Вы больной! — сказала она собеседнику.
Так и сказала ему по-английски: крейзи. То есть не живот у него болит, к примеру, и не рука или нога, а на голову он больной. Псих, если сказать по-русски. А если он не псих, и с головой у него всё в порядке, тогда не в порядке с головой у Полины. А про себя так больно думать.
Турок обиделся и ушёл. Полина сидела за столом, не притрагиваясь к завтраку. Мальчишка, тот самый, который привёл её сюда накануне, улыбался ей из кухни.
Через какое-то время, вернувшись в дом, Полина обнаружила турка за стойкой. Тот отвернулся при её появлении.
— Простите меня, — попросила девушка.
Турок не повернул головы.
— Скажите, от Антальи до Денизли сколько километров?
— Триста, — сказал сквозь зубы турок.
— А Памуккале — это в Денизли?
— Денизли — это город. От него до Памуккале ещё километров пятнадцать или двадцать.
Он отвечал, не глядя на Полину. И она снова сказала:
— Простите меня.
Турок, наконец, смягчился, выложил на стойку перед Полиной карту Турции.
— Вот Анталья, — ткнул он в карту пальцем. — А вот Денизли, — его палец скользнул по карте на северо-запад.
Полина склонилась над картой, и турок увидел то, чего он до сих пор не замечал. На голове девушки была свежая рана. Рана, по-видимому, была серьёзная, потому что врачам пришлось наложить швы.