Пригнувшись, Ян спрятался за кустами. Отсюда костёр был виден
лучше. Пламя пылало прямо перед массивной каменной статуей —
настолько чуждой обстановке кладбища, что она сразу бросалась в
глаза.
Статуя изображала высокого человека в длинных одеждах,
напоминавших облачение священника. В её руках — перевёрнутый,
треснувший крест.
Перед костром метался высокий человек. Он был тощим, в самом
обычном костюме простого кроя: чёрные брюки, рубашка и пиджак. Его
силуэт показался Яну знакомым, но он никак не мог разглядеть лицо.
Человек громко произносил слова на незнакомом языке.
Ян сглотнул. Тени, проносившиеся над статуей, делали
происходящее ещё более нереальным.
Внимание вновь привлёк детский голос, звавший маму. Ян никак не
мог увидеть, кто это. Он пригнулся и, осторожно ступая, чтобы не
издать лишнего шума, попытался обойти костёр, чтобы понять, где
ребёнок.
Но в его ногу вцепился Лури. Он дёрнул Яна вниз, и, когда тот
присел, зашептал ему в ухо:
— Они вызывают демона и приносят жертву, чтобы он мог
материализоваться. Нам они не по силам.
Ян смотрел на костёр и статую, прислушиваясь к словам чертёнка.
Он почти был готов развернуться и уйти, когда пламя вдруг с треском
опало — как будто от сильного порыва ветра или заклинания.
На миг открылся просвет, и в нём Ян увидел девочку. Она сидела у
подножия статуи, привязанная толстой верёвкой, вся в слезах. Она
дрожала от страха. В следующее мгновение огонь взметнулся вверх,
снова заслонив её.
Ян застыл. Он не мог бросить ребёнка в руках безумца. Его пальцы
нащупали под собой булыжник — он сжал его покрепче, затем
повернулся к Лури:
— Как прервать обряд?
— Убей ребёнка до того, как это сделает колдун, — шепнул
чертёнок.
Ян закатил глаза и пихнул его в лоб.
— Не неси чушь. Стой тут и не высовывайся, — произнёс он.
Стараясь держаться в тени, он двинулся по кругу, не приближаясь
слишком близко, чтобы остаться незамеченным. В руке он крепко
сжимал булыжник — тот придавал ему решимости.
Он обошёл поляну с другой стороны, приближаясь к статуе.
Внезапно тени заметались, и шёпот заполнил воздух — голоса, один за
другим, говорили о постороннем. Они чувствовали его. Они
предупреждали.
Чернов! Только оказавшись вблизи, Ян узнал человека, что похитил
ребёнка. Тот резко замолчал и начал оглядываться. Бешеный взгляд
метался в поиске постороннего.