Не мог он принести её Егорычу. Нет.
Вряд ли кто поверит, если он начнёт говорить про духов. Он не
понаслышке знал, как Егорыч относится к подобному. Профессор
однажды отчислил студентку из аспирантуры только потому, что она
отрицала научную картину мира и утверждала, что Земле всего шесть
тысяч лет, как сказано в библейском сценарии. Он тогда сказал, что
верить она может во что угодно, но на кафедре изучают геологию —
строение планеты и научные теории её происхождения. История Земли
уходит на миллиарды лет назад, когда ни людей, ни даже кислорода в
атмосфере не было.
А тут Ян придёт — его лучший студент — и начнёт говорить о
духах, демонах и чертях. Егорыча точно хватит удар от самой идеи,
что Сергеев мог в это поверить. Профессор скорее решит, что он
украл кость и придумал этот бред, чтобы избежать
ответственности.
Ян почти дошёл до выхода, но кость странным образом казалась в
десятки раз тяжелее, чем была. Он вернулся в комнату, хотел
спрятать её под матрас, но быстро понял: не может оставить эти вещи
даже здесь. Сергеев до этого и не знал, что был таким тревожным
человеком.
Идти на работу при таком раскладе он не мог. Отправил начальнику
сообщение, что заболел. Потом вышел на кухню.
Там завтракали братья. Михалыча, с тех пор как тот велел ему
идти спать, Ян больше не видел — и, странное дело, совершенно не
хотел спрашивать, где он.
Он недовольно посмотрел на Вия и, заготовив гневную тираду,
заговорил:
— Твой брат… — Сергеев замолчал, разглядывая мелкого. Тот
смотрел на него чёрными, без бликов, глазами.
Ян глубоко вздохнул и направился налить себе кофе. В конце
концов, благодаря чертёнку он спас ребёнка, так что не мог он ему
что-то предъявлять. Его кровь закипала, стоило ему вспомнить, как
малышка от силы пяти лет, дрожала и вцепилась в него от страха.
Поэтому он молча опустился на стул и положил на стол кинжал и
кость. Ему всё казалось, что он стал соучастником преступления.
— Что это? — Вий протянул руку к кости, но обжёгся и резко
отдёрнул её. — Он заряжен чистой энергией, — произнёс он.
— Демоны… они серьёзно существуют? — спросил Сергеев.
Лури встрепенулся.
— Фаерон всегда говорил, что люди тупые, — восторженно
воскликнул он брату. — Не врал!
— Мелкий… — у Яна так и чесались руки дать подзатыльник
мальчишке. Он искренне верил, что детей бить нельзя, и даже жалел о
предыдущем дне, но этот так и напрашивался.