На крыльце Иру ожидал Антохин.
– Че тебе Анатолич сказал?
– На свиданье приглашал. Еще есть вопросы?
– Да не, я так просто, – пожал плечами Антохин. – Фор ту мэйк э толк.[18] Хочешь рюкзак твой поднесу?
– Ты свой еле тащишь.
– Че ты злая такая сегодня? – спросил Антохин, сходя вслед за одноклассницей с крыльца. – Ты, конечно, всегда злая, но сегодня как-то особенно. Магнитный фон повышен?
– Ха, ха, ха, – сердито ответила Ира.
Антохин понял, что ему лучше помолчать.
В безмолвии они миновали кривые голубые ворота и пошли к консерватории через дворы-коробки. Почти на каждом доме висели мемориальные доски со сплющенными барельефными лицами. Доски сообщали, что в этих домах когда-то жили выдающиеся люди.
Неудача с Мидасом продолжала терзать Иру. Ей было просто необходимо поделиться с кем-нибудь своим горем. Конечно, больше подошла бы закадычная подружка. Но Антохин тоже годился.
Ира шумно вздохнула. Антохин с надеждой взглянул на нее.
– Я вчера хотела с Сергеевым кое о чем поговорить, – сказала Ира, глядя под ноги.
– Об этом нетрудно было догадаться, – ответил Антохин.
Ира пнула ботинком пустую бутылку, отчего та, разбрасывая зеленые блики, запрыгала на буграх асфальта.
– Я следила за ним до самого дома.
– Инкредибл![19] – вставил Антохин.
– Но зайти не смогла.
– Телохранители? – понимающим тоном спросил Антохин.
По лицу Иры прокатилась мрачная усмешка.
– Кодовый замок на двери.
Антохин пожал плечом, свободным от лямки.
– Надо было подождать, когда кто-нибудь из соседей выйдет, и спросить, где тут живет лауреат Национальной литературной премии, сценарист, известный писатель…
Ира остановилась, ошпарив Макса взглядом.
– Ты думаешь, я совсем дурак? Я так и сделала и спросила одного малого, в какой квартире живет Сергеев.
Они пошли дальше сквозь погруженные в тень дворы. Машин здесь было так много, что некоторые даже забиралась колесами в детские песочницы.
– И что?
– Он сказал, что в их подъезде Мидас не живет. У них есть только какой-то похожий на него Игорь Севастьяныч.
Теперь остановился Антохин. Линзы очков увеличили его округлившиеся глаза до размеров куриных яиц.
– Ну, ты даешь! – Антохин по-девчачьи засмеялся, аккомпанируя себе взмахами тонких рук. – Он же и есть Игорь Севастьяныч!
Ира наморщила лоб.
– Как так?
Антохин уперся руками в колени, чтобы перевести дыхание.