- Иди ты на... – вырвалась полуфраза
от обиды и боли, но вчерашний ужин резко попросился наружу к уже
вышедшему ранее. Только с силой стиснув губы, удалось избежать
знакомства двух половинок переваренной еды.
- Ты что, псина сутулая? – завизжал
в исступлении голос, продолжая пинать меня по ребрам. – В кутузку
эту мерзость, живо! Сафонов, твою мать!
Мое избитое сапогом неизвестного
тело подхватили чьи-то руки и, протащив несколько метров, бросили
на металлический пол полицейского бобика. Только в полицейской
скотовозке был такой характерный запах, да и все же я догадывался,
кто все эти люди. Мне все так же
не хотелось открывать глаза, да и происходящее вокруг уже особо не
заботило. Пусть это все останется галлюцинацией или дурацким сном
без картинок.
В конце концов моя нынешняя жизнь и
так была похожа на дурацкий сон наркомана и катилась по наклонной
последние несколько недель. Любимая женщина, предала кинув и украв
все сбережения, укатила с любовником в дальние края. От работы
остались только лишь одни
воспоминания, все мечты и надежды были вероломно растоптаны и
уничтожены одной визгливой тварью. Ее вечно визжащая крысособака
породы микротакса будет сниться мне в страшных снах до скончания
дней. Это демоническое исчадье визжало настолько сильно, что
их совместное с хозяйкою
приближение было слышно за пару километров от офиса. В перерывах
между визгами микротакса тряслась на своих тщедушных ногах с такой
силой, что казалось, только это заставляет кровь бежать по ее
венам.
Пусть будет проклят чертов мэр, чьей
женой оказалось это оскорбленное моей шуткой кучерявое перекаченное
косметическими уколами чудовище. Уж не знаю, каким способом эта
дама получила от него желаемое, да и, если честно, представлять это
было противно, но приказ был
подписан. Так она, размахивая им, ворвалась в нашу счетоводческую
конторку и заорала благим матом на весь офис, декларируя величие
своей персоны. Быстро отыскав мой дальний стол, она торжественно
заявила, почувствовав себя не иначе как божеством,что властью, данной ей свыше, она
выгоняет меня. И великодушно даровала шанс на прощение, язвив, что
если я тотчас упаду на колени и вылижу ее туфли, умоляя ее о
прощении, то она может и передумать.
Не знаю, чего она ожидала, но я
молча собрал свои вещи в приготовленную коробку. Я уже знал, что
приказ был завизирован, спасибо девочкам из канцелярии. Так что
решил не участвовать в этом фарсе из напускного величия и
самолюбия. Совсем всё портить не хоте