Это уже само по себе указывает на магическое значение Тетраграммы в порядке идей. В ней заключены не только основы наук, закон существ и способ их эволюции, но и источник различных религий и их верховного единства. В ней скрывался действительно всеобщий ключ. Отсюда – энтузиазм, с которым Лизис говорит о ней в Золотых стихах и в этом же можно видеть причину, почему пифагорейцы клялись этим великим символом:
Клянусь тем, который запечатлел в наших сердцах
Священную Тетраду, величавый и чистый символ,
Источник природы и образец богов.
Пифагор шел еще дальше в своем учении чисел. В каждом из них он определял тот или другой принцип, тот или другой закон, ту или другую активную силу Вселенной. Он говорил, что главные основы содержатся в четырех первых числах, ибо складывая или умножая их между собой, можно найти и все остальные числа.
Точно так же и бесконечное разнообразие существ, образующих Вселенную, происходит из сочетания трех первичных сил: материи, души и духа – под творческим импульсом божественного единства, которое их смешивает и дифференцирует, сосредоточивает и дает силу им.
Вместе с другими учителями эзотерической науки Пифагор придавал большую важность числам семь и десять. Состоя из трех и четырех, семь означает соединение человека с божеством: это – число адептов, великих посвященных, и так как оно выражает полное осуществление всего, проходящего через семь ступеней, то является изображением закона эволюции. Число десять, образуемое из сложения первых четырех чисел и заключающее в себе число семь, есть совершенное число, ибо оно выражает собою все начала Бога, сперва развивавшиеся, а затем – слившиеся в новом единстве.
Заканчивая преподавание своей теогонии, Пифагор показывал своим ученикам девять муз, олицетворяющих науки, сгруппированные по три вместе, – муз, соответствующих тройной троичности, проявленной в девяти мирах и образующих вместе с Вестой, хранительницей первичного Огня, священную Декаду.
Числа
Отрывок из книги А. Дебароля «Тайны руки»
Система чисел, которую объяснял Пифагор, заимствовавший, по-видимому, ее у египетских жрецов, была распространена его учениками.
«Божественная жидкость, – говорили они, – была недоступна чувствам, и мы употребим для ее характеристики язык не чувств, а ума; мы дадим разуму или деятельному началу Вселенной название