- А ты-то, откуда это знаешь? – с подозрением во взгляде, задал
вопрос Лучезар Агафонович.
- Ну…, – решила она явно уклониться от ответа.
- Понятно. Не сознаешься. Тогда ясным становится, как она
оказалась в верхушке заговора. Не простила, значит нынешнего
Императора, – сделал он неожиданный вывод из ответа и от этого
совсем не понятный.
- Постойте, вы тут сейчас столько наговорили, но почему тогда
мне такой подарок всучили, а не как у них принято, фьють ей голову
и всё? – это уже я попытался внести ясность, в получившуюся кашу,
вместо картины мира.
- Не тот случай, Иван. Она, знаешь ли, тринадцатый дракон, –
огорошила Дорогобудова меня своим ответом.
- Их же всего двенадцать! – ничего удивительно в моём изумлении
в таком ответе не было.
Это ж блин! Их у нас обычно их к высокоранговым Мастерам сил
приравнивают. И подозреваю, таковых не сильно больше, если не
сказать наоборот. Но сколько, вообще, неизвестно! Секретная
информация, совершенно. А сами они как-то не отсвечивают.
- Ошибаешься. Просто о ней не распространяются. Не думаю, что её
ещё хоть раз решились бы призвать. Далеко неспроста ей дали черный
цвет! Такая сила не разбирает ни своих, ни чужих и вообще не
прицельна. В итоге, получается натуральный Армагеддон. Можно
сказать, вот так они и попали под монголов. Она тогда легко
отделалась, став императорской наложницей. Остальные двенадцать ещё
столетие после того приходили в себя. Во как от неё досталось и им.
Не факт, что даже сейчас они всем скопом смогут её задавить, но
трындец наступит, в итоге, полный – нагнала Ярослава страху и
ужасу.
Но меня такой фигнёй не проймёшь!
- Тогда почему они решили, будто я с ней справлюсь?! – стал
допытываться у Лучезара Агафоновича.
Кто-то же должен мне ответить, а он тут в самых высоких чинах,
тем более что-то там тряс.
- Поверь, не знаю. Тут надо у минцев узнавать и желательно у
императорских приближённых. Может Ярослава чего скажет? – быстро
перевёл он стрелки.
- Кое-какие подозрения есть, но надо уточнить, ответила та
совершенно спокойно.
Чувствую, это всё.
- Спасибо, утешили. Ей хоть, сколько лет? – неожиданно
заинтересовался совершенно ненужным мне вопросом.
На вид лет шестнадцать-восемнадцать, но это обычное дело, для
кореянок, моложавость. Возможно и больше. Разницы-то никакой.