В подъезде на меня обрушился шум. Кто-то ломился в двери чьей-то квартиры – противный женский голос эхом разносился по всем этажам. Изредка этот визг нарушал знакомый мужской голос. Марк? Я влетела в кабину лифта и нажала кнопку восьмого этажа.
Женщина лет сорока пяти ломилась в двери МОЕЙ квартиры. Рядом стояли двое – Марк и еще одна дама, чуть постарше первой. Из-за двери не доносилось ни звука.
— Что здесь происходит?
Вся троица мгновенно обернулась ко мне. Марк явно облегченно вздохнул.
— А ты кто такая? – грубо поинтересовалась женщина, тарабанившая в дверь.
— Хозяйка квартиры, — ледяным тоном откликнулась я, переведя взгляд на Корнеева. – Это кто и что им нужно от моей входной двери?
— Без понятия, – пожал плечами парень. Внешне он выглядел абсолютно спокойным и только в глубине темных глаз я смогла заметить волнение. – Я вышел на лестничную площадку, когда услышал шум, но меня довольно резко попросил не лезть. Они здесь минут двадцать уже призывают тебя открыть дверь.
— Так вы Февралова? – Вторая, более спокойная незваная гостья, надменно усмехнулась. – Позвольте спросить, кто остался сидеть с вашей воспитанницей? И почему этот человек не открывает?
Я замерла, покосившись на дверь и прислушиваясь к шуму за ней. Там царила тишина. Судя по спокойствию Марка, Леся либо не подавала звуков, либо ее уже успокоили. Нужно рискнуть.
— А с чего вы взяли, что Леся сейчас находится в этой квартире? – Марк еле заметно улыбнулся. Значит малышка сидит тихо, как мышка. Неужели вспомнила мои наставления?
Господи, это просто чудо, а не ребенок!
— Так кто вы такие?
— Мы из органов опеки. Поступил звонок, что вы неоднократно запираете шестилетнюю племянницу в пустой квартире и отправляетесь… на заработки.
Всем своим видом и надменным тоном эта женщина дала понять, о каких именно заработках я пропадаю. Явно в ее воображении я стояла по ночам в короткой юбке где-нибудь на трассе. От злости я даже покраснела. Поступил звонок, значит…
— Меня действительно вызвали сегодня на работу, но я отвезла Лесю к ее воспитательнице. Кто оставит маленького ребенка одного? – Я нахмурилась. – А теперь представьтесь, пожалуйста, я хочу знать, кто так рьяно хотел защитить права ребенка, в три часа ночи тарабаня в дверь и не заботясь, что это может напугать малыша, ГИПОТЕТИЧЕСКИ оставленного одного дома.