Дом, между прочим, пришлось уговаривать. Он ни в какую не хотел
отпускать Прудникова. Но я все же справился с этой задачей. Иногда
я умею быть очень убедительным.
— Это полицейский чин, — напомнил я. — При всех его недостатках,
он все-таки поддерживает закон и порядок в столице. Как умеет,
конечно. Кроме того, его будут искать. Я против того, чтобы полиция
непрерывно сновала у нашей ограды.
В конце концов, дом согласился с моими доводами.
— Входите, Прудников! — громко сказал я.
Дверь распахнулась, и в комнату ввалился полицейский
следователь. Он был с ног до головы покрыт пыльной паутиной и
известью — не иначе, дом водил его по чердакам и подвалам.
Прудников изумленно таращил глаза, часто моргая — свои очки он
где-то благополучно потерял.
— Какого черта здесь происходит? — просипел он.
Поскитавшись по моему дому, Прудников изрядно присмирел. Он
начисто забыл обо всех своих вопросах и подозрениях. Только
испуганно таращился на меня и поминутно хватался за мебель,
проверяя — не исчезнет ли она.
Мне даже стало любопытно — по каким таинственным закоулкам водил
его мой особняк?
В конце концов, мы с Мишей сжалились над Степаном Богдановичем и
проводили к мобилю. Миша честно пообещал дать Прудникову копию
показаний Елизаветы. Прудников только вяло кивнул в знак
благодарности.
Новый помощник следователя помог ему сесть в мобиль, и они
укатили, благополучно забыв полицейских. Так что распускать
оцепление пришлось Мише.
Иван Горчаков тоже уехал, пообещав заглянуть завтра и проверить
самочувствие Елизаветы.
— Крепкая девушка, — негромко сказал он. — Думаю, что я ошибся
насчет ее магического дара. Он не поврежден, просто изменился.
— Почему ты так считаешь? — поинтересовался я.
— Елизавета удивительно быстро пришла в себя. И дело не только в
моем умении целителя. Это магический дар помогает ей.
Он решительно тряхнул лохматой головой.
— Покопаюсь в архиве госпиталя, поищу похожие случаи.
Попрощавшись с нами, Иван отправился вслед за полицейскими к
смотровой площадке Каменного острова. Там проще всего было найти
извозчика.
— Идем завтракать, — сказал я Мише, убедившись, что в округе не
осталось ни одного синего мундира.
По моей просьбе Игнат накрыл завтрак на кухне. Дождь уже
закончился. Балконная дверь была открыта, свежий ветер с залива
шевелил легкие занавески.