Пацифист. Том 3. Декаденс - страница 17

Шрифт
Интервал


— А-а-а-а-а!!! — Срывая голосовые связки кричал я, всеми силами пытаясь вырваться и хоть как-то убрать ее чертовы пальцы с моего тела.

Не получалось.

Ремни впивались в кожу, еще сильнее усиливая агонию, а когда к указательному и среднему вскоре присоединился безымянный я практически перешел на хрип.

— А-а-а-а-а!!! Хватит! Убери от меня руки! Тварь! Сука! А-а-а-а-а!..

Создавалось такое ощущение, что мне к животу приставили раскаленную сковороду и даже не собирались убирать, а ее жар, колющий и пробирающий до костей, словно не собирался сидеть на одном месте, волнами расходясь по телу.

— Я убью тебя, слышишь! А-а-грр-р-р-р!!! Вырву твое сердце, скормлю собакам… ***бу у всех на глазах! Слышишь, ***ть! А-а-а-а-а!!!

Сердце стучало как бешеное.

В висках стучало, в нос бил противный, тошнотворный запах паленой плоти, а перед глазами словно появилась красная пелена. Я даже собственный крик слышал будто сквозь толстую пелену.

— Хватит! Умоляю! Я все скажу! Пожалуйста, убери руки!!! Умоляю! А-а-а-а-а…!!!

Агания прекратилась резко и неожиданно. Не было никакого сигнала, никаких слов. Она просто убрала ладонь и боль, до этого пронзавшая все мое тело, резко ослабла, из невыносимой став просто, едва терпимой.

— Фух… Фух… Фух… — Первое, что я попытался сделать это отдышаться. Въгорло саднило, воздуха не хватало, сердце набатом билось в груди, а из глаз ручьями лились слезы.

«Когда я в последний раз плакал?» — Промелькнула у меня в голове неожиданная мысль, исчезнув также быстро, как и появилась. Вместо этого я попытался поднять голову и сказать:

— Спасибо… Спасибо… Пожалуйста, больше не нужно…

Повторял я это надеясь на снисхождение. На милосердие. Ведь только что пережил самый настоящий кошмар и повторять который мне не хотелось ни за что и на на каких условиях.

Вот только ответ дознавательницы стал для меня полной неожиданностью.

— Какой стойкой покоритель металла пользуется чаще всего? — Стоило услышать вопрос, как я дернулся и попытался поднять взгляд на мою мучительницу, все еще сохранявшую бесстрастное выражение лица.

— Я же говорил вам позавчера. — Ответил я, чувствуя как меня начало ощутимо потряхивать. Толи от злости, толи от обиды. — Переделанная поза всадника. В ней центр тяжести выше, чтобы было легче сохранять равновесие, а руки всегда готовы к удару, в положении нань-шуй. Живот тверд, а линии ног пересекаются. Кха-кха…