Это ее подвело.
В отличие от Фен, точно знавшей когда остановиться и с какой
силой нужно давить, чтобы держать человека на грани, доставляя ему
максимум мучений, принцесса перебарщивала, часто заставляя меня
либо терять сознание, либо повреждая нервные окончания, от чего я
банально терял чувствительность некоторых участков тела. Из-за
этого Фен приходилось меня лечить с помощью незнакомой техники
покорения огня, давая время прийти в себя и хоть капельку
отдохнуть.
Если попытки хоть как-то унять остаточную боль и поспать можно
назвать отдыхом… Но это в любом случае было лучше, чем ощущать как
все твое тело горит, тлеет и словно испаряется под действием
сильнейшего жара.
«Если… в первые дни… это напоминало… раскаленную сковородку… то
теперь это просто боль… Сплошная боль… без оттенков… без тонов…
Просто боль»
Она подтачивала меня. Выжигала черный, прогорклый, отдающий
гарью и отчаянием след на моем разуме. Делала все, чтобы смести
собой все мои принципы, все мои желания, все мои стремления.
Сделать рабом, готовым на все, чтобы больше не испытывать ее.
Я держался.
Честно.
Каждый день, каждый час, каждое мгновение я напоминал себе о
семье, которая могла оказаться в опасности, если бы я проговорился,
о любимой племяннице и сыне, бывших самыми близкими людьми в этом
мире, об Аанге, Сокке и Катаре, детях, с которыми я провел очень
мало времени, но все равно успел к ним привязаться. Меньше всего на
свете я хотел, чтобы они пострадали.
Это заставляло меня держаться и не открывать ни одного секрета
Азуле.
Однако у всего имеется предел. В том числе и у моей воли. С
каждым допросом мое тело постепенно истощалось, а дух покрывался
тонкими, едва заметными, но ощутимыми трещинами. Даже Чи,
стремившая хоть как-то мне помочь своему хозяину, постепенно
слабела, становясь бледным подобием себя прежней. Если до плена во
мне текла полноводная река, то теперь осталось лишь иссыхающее
русло, где было больше ила, чем воды.
Становилось понятно, что еще немного и тот кокон из воли,
принципов и любви, в котором я спрятался, рассыплется как карточный
домик, похоронив под собой не только все тайны, хранимые мной, но и
саму мою личность.
Я перестану быть собой. Перестану быть Шайнингом Бейфонгом,
каким его знали остальные. Превращусь в мерзкого слизняка, готового
на все, дабы вновь не повторить произошедшее. Раба своего тела,
готового на все ради похвалы хозяйки, коей наверняка станет
Азула.