Тетушка на миг прищурилась. Даже не по себе стало от пронзившего будто бы насквозь взгляда. Нет, магически одаренный богами член семьи – это, конечно, отлично. Но только не если этот самый человек с безграничной придурью, склонностью к запоям, ехидству и ехидству во время запоев.
- Ахах, - она аж смехом подавилась, - так ты ждал, ждал, бедненький, а она не послушалась тебя всего такого раскомандовавшегося, не примчалась покаянно! Ой, нет, беру свои слова обратно, ты все-таки смешнее своего брата!
Эмер даже ничего говорить не стал. Просто глянул на лакеев и музыканта так, что те, опустив паланкин на пол, мигом исчезли с поля зрения. И хотя тетя демонстративно надулась и скрестила руки на груди с таким оскорбленным видом, будто намерена до самого Нового года так и бастовать среди этих подушек, но все равно пробурчала:
- И что ты такой нервный? Раз сам веселиться не умеешь, то хоть другим не мешай.
- Пророчество, - Эмер собрался всем своим терпением.
- А я пока до конца не вспомнила, - с самым наглым видом парировала она, но не дожидаясь ответной реакции, спешно добавила: - Но! Кое-что полезное и как раз сейчас актуальное, так и быть сообщу.
- И что же? – заранее уверенный в очередном обмане, Эмер собрался всем своим терпением.
Тетя Сибилла чуть склонила голову на бок, по-прежнему не сводила с него взгляда:
- У тебя есть кое-что, что ее притягивает. И нет, друг мой нервный, это не твой, кхе-кхе, природный магнетизм. Некий магический предмет, ради которого твое проклятье готова на немыслимые авантюры. Банально потому, что они связаны, и она, сама не отдавая себе в том отчет, пойдет на любой, даже самый безумный риск, чтобы артефакт вернуть. Упустишь эту штуку – упустишь и ее. Упустишь ее – и, считай все, главную битву в своей жизни ты проиграл. И не надо так на меня смотреть, скептический ты мой, сам уже должен понимать, насколько ты влип. Вот как буду в хорошем настроении, расскажу. А, может, и не расскажу, - она пожала плечами. – Кто меня знает…
- Простите, но я и без вас понимал, что артефакт отдавать не стоит, - дурное настроение совсем не способствовало вежливости. – И, между прочим, вы слово дали, что расскажете мне о проклятье.
- Сказала, но уточнила, что не сразу, - хитро прищурилась она. Но будто бы демонстративно смилостивившись, добавила: - Ты, может, и умен, но, согласись, мои познания за гранью обычных человеческих. И, между прочим, твое проклятье – девушка очень необычная. Ты даже не представляешь насколько. И, да, ее совершенно не берет за душу или за какие-либо части тела ни то, что ты – принц, ни твое тотальное обаяние, ни твоя внешность и умение обращаться с женским полом. Я бы даже сказала, что она тебе не по зубам, но тут точно буду не права…