Инстинктивно спускаюсь взглядом ниже, очерчивая глазами ее небольшую, но идеальную для меня, грудь с выступающими соблазнительными вершинками. Сушит во рту от желания облизнуть их и потереться губами.
Дальше — ниже. Представлял в нашей переписке, как кончаю, обжигая каплями этот плоский живот, и не раз. И не два...
И все это наяву, просто бери и владей, как вздумается.
Под мокрой тонкой тканью трусиков отчетливо выделяется узкая дорожка темных волос, вид которой сбивает мое дыхание. Медленно схожу с ума, представляя, что все это мог получить тот придурок в бассейне.
— Мари, — рычу почти в губы, склоняя голову к ее влажному лицу.
Торможу свои воспоминания силой мысли о том, что я... не могу. Мы не можем.
Все очень сложно, слишком сложно. Завтра Мари придет в себя и пожалеет о том, что между нами вообще что-то было. И я не могу допустить больше, чем эту близость. Причин для этого достаточно, одна из которых находится за четыреста метров отсюда.
Фиона, должно быть, подняла на уши всех, поскольку я так и не появился в нашем номере. Буду гадом, но это последнее, что может меня волновать. Но, твою мать, волнует…
С шумным выдохом отклоняюсь назад. Мари будто чувствует мою нерешительность и склонность к побегу. Распахнув широко глаза, подается вперед, касаясь губами колючего подбородка. Ее руки полностью освобождают мой торс от прилипшей к телу ткани, которая быстро присоединяется на пол к другой чужой рубашке.
— Дом, — берет мою ладонь и прикладывает к своей груди, подгоняя меня сжать ее. — Хочу, чтобы ты меня трогал... Прошу.
— Мари... — упираюсь второй рукой в стену, чтобы не упасть.
Нет, я не смогу. Я не должен, — как мантру повторяю про себя, а на деле смахивает на поведение гребаного импотента, честное слово.
— Сжимай меня, гладь, ласкай... — произносит она едва разборчиво, держа мою руку. — Мне это нужно.
Вцепившись ладонями в кисть, нарочно задевает ей свои соски, водит рукой по шее. Закрыв глаза, прикасается губами к пальцам, представляя, меня на ее месте, а затем трется о шершавую ладонь нежной кожей щеки.
Я продолжаю вести себя как гребаный истукан. Стараюсь дышать глубоко и равномерно, контролируя накаленную обстановку под паром в душе, которая дает глубокую трещину моим стараниям.
— Хочешь, чтобы я тебя трогала?
Я сейчас в такой эмоциональной заднице, что не в состоянии соображать, не то, чтобы отвечать на ее вопросы.