– Конечно, они будут жить у Анжелы, ее дом и к городу ближе и народу там меньше, – строго ответила младшей сестре Мая. У нее у единственной волосы были собраны в низкий хвост, а одета она была в серое платье-футляр чуть ниже колен.
Энж эта информация не понравилась. Она бы предпочла уехать от отца. Она теперь не знала, что можно от него ожидать, и опасалась его дальнейших поступков.
– Вы только с детками не тяните, рожайте пока молодые! – посоветовала Вера Ивановна.
От этого заявления Анжела и вовсе потеряла дар речи, впрочем, будущие родственницы явно не нуждались в ее ответных репликах.
– Мама, перестань! – возмутилась старшая дочь, – Будь твоя воля, вы бы с отцом приняли закон об обязательной многодетной повинности.
– Это не повинность, это радость, – возразила, по-доброму улыбаясь, женщина.
– Так, а что это у нас здесь за курятник? – раздалось возмущенное со стороны двери. Анжела постаралась рассмотреть за рыжим облаком вошедшего, но не смогла, впрочем, она узнала его по голосу.
Миша решительно подошел к ней и со словами «Привет, невеста!» наклонился и поцеловал. Его дыхание щекотно прошлось по щеке, рот обхватили ее нижнюю губу, язык успел пробежаться по ней, лаская, и только после этого он выпрямился в полный рост.
– Я разве не говорил, что Анжела еще слишком слаба, чтобы принимать такую ораву гостей?
– Но ей же наверняка скучно целый день одной в больнице! – возразила Марта.
– Хорошо. Спасибо, что развлекли мою невесту, пока я осваивался на новом месте работы, а теперь вам пора, – подмигнув младшей сестричке, скомандовал Миша.
Мая заглянув в свой телефон и спокойно сообщила:
– Боря обещал заехать за мной через пять минут. Поехали, мы вас подкинем.
– Боря – это муж Маи. Чудесный мужчина, – заметила Вера Ивановна.
Женщины и девочка засобирались. Каждая поцеловала Анжелу в щеку и пожелала скорейшего выздоровления. С Мишей они тоже попрощались. Вера Ивановна позволила сыну чмокнуть себя в лоб. Мая обняла брата, в этот момент вся напуская строгость слетела с нее, лицо выражало абсолютную любовь и счастье. Младшая Марта ураганом кинулась в объятия брата, повисла на нем.
– Учись хорошо, обезьянка, – ставя сестру на пол, напутствовал Миша.
Стоило женской половины семейства Сидорчук покинуть палату, в ней тут же повисла напряженная тишина.