— Стоп, Полина, — прервал меня Платон недовольным тоном. — Меня интересуют все подробности. В том числе город, в котором вы жили, какие самые яркие впечатления у вас сохранились из детства, чем болели…
Вздохнув, я начала рассказ сначала.
Пришлось поведать, как в детсаду мне нравился мальчик, но он куда-то очень быстро пропал, и я даже не запомнила его имени, но в памяти осталось, что он любил рассказывать небылицы про звёзды. Припомнила, как ветрянкой болела. И про лишай, который подцепила от уличной кошки. Ну и всё в этом духе.
А вот про новую жизнь пришлось выуживать из памяти более важные подробности: как звали офицера, который меня принял на орбитальной станции; кто занимался распределением в центре на Кеплер Лире; как акус меня завербовал…
— …Он в первый же день обрисовал мне все перспективы и предупредил, что в случае отказа я просто тихо сгину там, где никто не найдёт, — горько рассказывала я о событиях трёхгодичной давности. — Сообщил о шансе, который я получу через три года, в случае преданной работы. Ещё наглядно показал, как легко отследить по чипу каждый мой шаг и слово. Поймите, я была напугана, растеряна, совершенно одна в чужом времени…
Что-то я разволновалась… Аж начала заламывать руки и сбиваться.
— Полина, успокойтесь, я вас не виню, — Платон был благодушен и ко мне внимателен, но не могу сказать, что это вселяло уверенность. — Я прекрасно вас понимаю. Продолжайте. Меня интересуют прокачки, которым акус вас подвергал, как совершенствовал — если такое было.
— К счастью, никаких принудительных прокачек мне никто не делал. Только стандартные сразу после переноса в ваше время. А совершенствование… было — акус Боржа занимался с нами по курсу молодого бойца, практикуемого на его родной планете Либер. В театральном училище мы тоже занимались физическим совершенствованием, поэтому мне было легко найти в себе энергию, научиться ставить щиты, передавать мыслеобразы и на короткое время усиливать ноги и руки…
Так постепенно я Платону почти всё о себе и рассказала. Только главный свой секрет утаила. Как утаила и от акуса Боржа. Никто, кроме меня, не знал о случайно открывшейся во время тренировок способности: иногда я видела эфемерных светящихся существ, которых никто больше не видел. Они ничего не делали, просто наблюдали. Я прозвала их «наблюдатели». Об этом даре я никому говорить не собиралась, потому что сама не особо понимала, что мне с этим неведомым «счастьем» делать.