Мысленно поздравила себя хоть с одним жирным плюсом нынешнего положения.
И вообще, может, это сон?
Точно!
Я же заснула на работе, сидя за компом…
— Фу‑у‑ух, — громко выдохнула от облегчения и потёрла ноющее запястье.
Жесть, чего я там съела накануне, раз ощущения такие реальные, а?
Ладно.
Сон так сон, подыграю немного моему бурному воображению.
Кстати, говорите, там меня барон дожидается, в постельку которого желает прыгнуть именно добрая половина Мэнвуда. Хохотнула, подумав о том, что злая половина наверняка занялась бы иными развлечениями, так или иначе с той темой связанными. Верёвка, плётка, все дела…
Развеселилась, прошла вперед и начала считать.
— Пятая… пятая…
Смотрю на таблички, а перед глазами непонятные закорючки.
Н‑да.
— И как это понимать? — Я задумчиво взирала на дверь со странной широкой буквой «Л», будто равносторонний треугольник, но без одного бедра — нижнего.
— О! — услышала низкий баритон. — Вы‑то мне и нужны.
Повернула голову на звук и заметила некого высокого субъекта на лестничной площадке, по другую, правую сторону здания. Я и шантажистка заходили слева.
«Неужели барон? — подумалось мне. — Этони фон чего‑то там?»
— Барон? — уточнила я.
— Путь будет барон, — мужчина хмыкнул. — Идёмте, нам надо переговорить.
— Э…
Я решила сыграть в тугодумку. А как же пятая комната? Или это я должна была зайти и дождаться его там. И вообще, зачем я веду себя как послушная овечка?
Зудящее запястье с лёгкостью подсказало — зачем.
Поджала губы от обиды и решила не начинать скандал прямо в коридоре. Может, удастся отделаться от него по‑быстрому, если не головной болью, то как‑нибудь ещё? Потому что я уж точно не добрая половина Мэнвуда, которая готова прыгнуть с ним в постельку, или как она там говорила, завлечь в покои?
— Фу, гадость какая, — проронила я негромко.
— Вы это о чём? — удивился барон.
— Ой, да так, о своих баранах.
Вздохнула и отправилась навстречу бредовому сну и его главному блюду.
— Баранах, значит? — странный образчик хохотнул. — Так вот как вы нас называете?
— А вы всегда о себе в третьем лице говорите? — огрызнулась я.
Баран, ой, то есть барон, промолчал.
Подошла ближе и только сейчас в полумраке смогла разглядеть черты его ухмыляющегося лица.
Ох, мамочки мои!
Неужели шантажистка была права? Предо мной стоял писанный красавец, широкоплечий, в смокинге, будто собрался на коктейльную вечеринку для высшего общества или в театр. И даже ухмылка, с которой он встречал меня, стоя на месте, ничуть не портила эффекта. Нет, конечно, из‑за его внешнего вида я не изменила свои планы. Просто моей подруге, Лёльке, например, падкой на мужскую красоту, было бы очень сложно держать себя в руках. Да и мне было сложно. Не спорю.