Ни одна дверь в этом доме еще ни разу не была приоткрыта, мне приходилось иногда подолгу стучать в какую-нибудь дверь, потому что чаще люди не хотели открывать вообще. Но я то, как оказалось, была очень настойчивой и упорной, так что в итоге они просто сдавались и открывали. Самым занимательным в этом было то, что как только они открывали ее, то сразу же переступали одной ногой порог, и стояли в дверном проеме до тех пор, пока я не войду.
Они, а я имею в виду всех жителей этого дома, часто злились и ругались со мной, потому что я постоянно норовила нарушить какое-нибудь их правило, но ведь действительно этих правил у них было тьма-тьмущая. Всех их сразу и не упомнишь, а некоторые так и вовсе кажутся бессмыслицей.
В первое время я была ужасно огорчена тем фактом, что меня не выпускают, даже несмотря на то, что я не знала куда мне идти. Но по правде я не особо и горела желанием. Ведь я не помнила не только, как оказалась здесь, я ничего не помнила, даже свое имя.
Из-за этого мы долго не могли определиться с именем, потому что мне казалось, ни одно из существующих не подходит мне. Посему ко мне часто обращались просто «Девочка». Хороша девочка, на вид мне было лет шестнадцать, я это поняла по размытому отражению в чае, который мне налили в день моего первого пробуждения.
Чаще это обращение звучало из их уст в раздражительно-гневных интонациях. Особенно они кричали на меня из-за того, что я все время забывала закрывать за собой дверь. Это началось с тех пор, как только я поняла, что в этом доме есть еще кто-то помимо самих жителей. Кто-то о ком молчат хозяева, и сколько бы я ни пыталась у них выведать они всегда переводили тему, или же говорили прямо: «Девочка, это тебя не касается!»
И с каждым таким их ответом, меня все сильней заботил этот их секрет. Ведь каждый раз, когда мне доводилось хоть на мгновение остаться где-нибудь одной, я отчетливо начинала чувствовать еще чье-то присутствие. Однажды даже уловила обрывки слов, что витали вокруг меня: «…хи…ти…ас…». Но так ничего и не разобрала.
И также все не могла до конца понять, кто или что это, потому что меня всегда старались держать в поле зрения, и ни в коем случае не оставляли одну. И всюду сопровождали.
Как же меня бесила эта, приставленная ко мне Липучка. Именно так я ее назвала. У нее были два жиденьких хвостика тускло-рыжего оттенка, армия веснушек на лице, захватила всю территорию, что сам цвет кожи вряд ли можно было различить.