– А как же это летающее чудовище? Как
там его пте... пти...
– Птеродактиль, - подсказала она. – Я
спрячусь за камнем. Смотри, со стороны гнезда меня совершенно не
видно. Честно говоря, у меня всё равно совсем нет сил идти дальше.
Здесь точно лучше, чем все места, которые были до этого. Ты должен
двигаться вперёд. Возможно, Пушка ещё можно спасти!!
– Мы даже не знаем, в этом ли он
гнезде. Их может быть много.
– Может. Но других гнёзд мы и не
видели. Иди, не бойся за меня.
Помолчав, Марго добавила:
– Знаешь, я ведь думала сначала, что
ты глупый. Деревенщина какая-то неотёсанная. А теперь поняла, как
ошибалась. Ты умный. И сильный. Спас меня, да еще и не один раз. Не
бросил. И даже не ругаешь за то, что я такая неловкая, что
слабая.
– Ты не слабая...
– Не перебивай! В общем, я верю, что
ты справишься. Но тебе нужно идти прямо сейчас. А я подожду здесь.
Ты же за мной вернёшься?
– Вернусь...
Марго осталась одна, глядя вслед
человеку, который еще этой ночью вызывал ужасное раздражение своей
глупой самоуверенностью. Она смотрела, как он уверенно ступает
босыми ногами по узкой дорожке, шириной всего в его стопу. И
поняла, что страшно за него переживает. Так сильно, что даже не
смогла долго смотреть, как он уходит вдоль обрыва. Она повернула
голову в другую сторону и принялась рассматривать это пронзительно
голубое небо без единого намека на промышленный выборос или дым
автомобилей. Раскинувшиеся под ним пушистым покрывалом джунгли со
всеми страшными ящерами, скрывающимися в них. Сверху они казались
даже милыми. Сердце колотилось, тело болело, но усталость быстро
взяла свое и Марго провалилась в спасительное забытьё.
***
С площадки уходила узкая извилистая
тропинка. Но по ней уже можно было не лезть, а просто идти,
придерживаясь руками за небольшие кармашки на скале. Казалось, их
специально выдолбили, как своеобразные ручки. Тропа шла по отвесной
стене. И по ней явно ходили. Камень под ногами и в «карманах» был
светлым, а не темно-серым, как на самой скале. И здесь совсем не
было мха.
Изгиб стены быстро скрыл от Окса
площадку, на которой осталась Марго. Он, предварительно напившись
сам, оставил ей бурдюк со ставшей уже тёплой и невкусной водой. И
надеялся, что с Марго ничего не произойдёт за то время, пока его не
будет.
Душу грели её слова: умный, сильный,
спас, справишься. Никогда ещё он не слышал про себя такого.