Впрочем, какого хрена?! Пусть моя нога похожа на пролежавшую полгода в холодильнике баварскую сосиску, и я не могу сделать и шага – руки все еще при мне!
Я огляделся в поисках хоть чего-то, что могло бы заменить оружие, и заметил, что несколько валунов на изгибе тропы держатся не слишком-то крепко. И если как следует надавить на них плечом…
Времени на размышления в любом случае уже не осталось. Когда фальшивое пение «серебряного» раздалось совсем близко, я приподнялся на уцелевших конечностях и изо всех оставшихся сил уперся в валуны. Тяжесть оказалась огромной – тот, кем я был в родном мире не смог бы сдвинуть эти гребаные каменюки даже на дюйм – но тренировки с Чанданом не прошли зазря. Раздался грохот, и через мгновение я услышал сдавленный вскрик.
Валуны не прикончили Служителя и даже не вырубили его – но, похоже, основательно придавили ногу. Когда я показался на тропе, он даже не закричал – только дернулся, как от удара, и принялся закрывать голову руками. Даже его убогого ножа сейчас вполне хватило бы, чтобы по меньшей мере свести схватку вничью – и все же мне повезло. Парень сдался.
– Владыка… Владыка Рик, – пробормотал он сквозь слезы. – Прости, я не думал…
Узнал. Да и мне гладкое юношеское лицо с дрожащими от страха губами показалось смутно знакомым. Кажется, мы с ним вместе отбивали Анцин у Ледяного Копья…
Впрочем, разве теперь это что-то меняет?
– Прости, парень, – вздохнул я. – Ничего личного.
4. Глава 3
Я поймал бестолково метавшуюся передо мной ладонь и легонько сжал. Техника Мертвой Руки сработала сразу. Сама собой, будто только этого и ждала. И в мое разваливающееся на части тело хлынула чужая сила. Не Джаду – все-таки мне «на зубок» попался не Владыка – но то, что я мог обратить в жизненную энергию.
Служитель запоздало собрался закричать – но так и не успел. Из его горла вырвался лишь сдавленный хрип, а через несколько мгновений худосочное тело в моих руках обмякло. И тут же начало стремительно терять в весе, на глазах усыхая и превращаясь во что-то вроде мумии. Гладкие юношеские щеки впали. Шапочка свалилась с бритой головы, обнажая желтеющую кожу, которая через несколько мгновений обтянула ужавшийся череп – а потом и вовсе лопнула и расползлась трухой. Ладонь в моих пальцах похолодела и вдруг стала крохотной, как у ребенка.