Система дефрагментации. Физрук - страница 192

Шрифт
Интервал


- Бесишь, - сказал я. 

Он пожал плечами. 

- У меня нет времени на ту ерунду, - сказал я. 

- На самом деле, у тебя полно времени на любую ерунду, - сказал он. - Потому что здесь, как это ни парадоксально звучит, нет времени. И если ты решишь вернуться, то вернешься ровно в тот момент, из которого и ушел. 

- То есть, вот прямо туда? - уточнил я. - В тот момент и в то же место? 

- Да, - сказал он. - Ты ведь сам так выбрал. 

- Отлично, - сказал я. - Как мне это сделать? 

- Ты уверен, что действительно этого хочешь? - спросил он. - Учитывая обстоятельства твоего отбытия? 

- Еще как хочу, - сказал я. Да, там, откуда я "отбыл" было полно врагов, но я собирался их всех убить, используя чувство морального превосходства, эффект внезапности и бейсбольную биту. 

Но если этот тип не врет, а мне почему-то казалось, что он не врет, с этим можно не торопиться. Хотя и засиживаться, конечно, не стоит. 

Словно прочитав мои мысли, этот хмырь наколдовал два удобнейших на вид кажоных кресла и превратил окружающий нас тоннель в уютную гостиную с коврами, охотничьими трофеями и полыхающим камином. На каминной полке красовалась моя фотография в камуфляже и с М-16 в руках. 

Он сел в свое кресло и закинул ногу на ногу. 

- А без этого вообще никак? - спросил я. 

- Никак, - сказал он. - Садись. 

Я сел. Кресло оказалось удобным не только на вид и ощущалось вполне реальным. Вот что настоящее колдунство делает. 

- Прежде, чем ты уйдешь, я должен рассказать тебе об альтернативе, - сказал он. 

- Сейчас я мог бы пошло пошутить, - сказал я. - Но не буду. 

- Шути. Мне все равно. 

- Тем более, не буду, - сказал я. - Если тебе надо что-то мне рассказать, то валяй, рассказывай, и давай закончим с этим поскорее. 

- Зачем ты так рвешься обратно? 

- Там друзья, - сказал я. - Враги. Там жизнь. 

- Что есть жизнь, как не бесконечная череда страданий, в итоге которой ты все равно умираешь? 

- Знакомая какая-то песня. Ты, часом, романов на польском не писал? 

- Но ты ведь можешь не возвращаться туда, где пот, кровь, боль и смерть, - сказал он. - Ты можешь остаться здесь. 

- А здесь что? 

- Тишина, покой, - сказал он и обвел рукой сотворенную минутой ранее гостиную. - Все, что ты хочешь. 

- Только оно все ненастоящее. Здесь только то, что живет у меня в голове. 

- Разве не все мы живем в собственных головах?