Он опять хочет приблизиться, дотронуться, но я начинаю брыкаться ногами. Брызги летят во все стороны, я соскальзываю с головой под воду и начинаю там орать. Но вокруг только бульки, жидкость затекает в нос и рот. Давлюсь, пугаюсь. Носоглотка горит. Чувствую, как меня хватают за волосы и вытягивают на поверхность.
Силы покидают. Вижу себя со стороны мокрой курицей. Длинные руки-ноги плети, размётанные и прилипшие к лицу и телу волосы, грудь. Она будто застряла в глазах и не желает оттуда выковыриваться. У «ТОЙ» она шикарная. Такая мягкая, пушистая. Как поднявшееся, ждущее любовных рук пекаря, аппетитное тесто. Взять и мять, вдохновенно вылепляя совершенство.
Назар, видя, что я затихла, вытаскивает из ванны, прижимает к себе. Его дорогая рубашка тут же темнеет от текущей с меня воды.
- Ну всё, всё, - успокаивает, - тебе надо поспать. Завтра будет новый день и всё наладится.
Выставляет вперёд колено, присаживает меня на него, освобождая одну руку. Хватает с вешалки чистое большое полотенце и укутывает. Снова поднимает. Несёт в нашу комнату. Понимаю, что спорить с ним бесполезно, он всегда принимает решения твёрдо и доводит их до конца.
Молчу.
Хмурится.
Увожу взгляд.
Накрывает моим любимым пуховым одеялом, целуя в лоб. Снова лечу в брызгах водопада вниз. На периферии отмечаю, что рядом со мной, прогибается кровать под сильным телом мужа, а его руки заключают меня в давящее кольцо.
Почти любое зимнее утро в Москве и окрестностях – тёмное и неприветливое. Ненавижу время со второй половины осени и до наступления весенней оттепели. Стараюсь выстраивать своё расписание в клубе так, чтобы спать подольше. Ругаюсь с отделом продаж и коллегами до хрипоты, готовая проводить по пять-семь тренировок подряд, но после полудня.
Я очень выносливая, но ранние подъёмы в темноте убивают. Поэтому муж старается в эти сумрачные месяцы вывозить меня в путешествия почаще. Обычно не реже одного раза в месяц мы куда-то летаем. Иногда вдвоём, но чаще с сыном, так как он тяжело переживает расставания с отцом. Во Францию должны были ехать в мае, а сейчас, в конце января в Дубай. Безумно ждала этого.
Открываю глаза. За окном уже почти светло. Огромные пушистые снежинки печально кружатся и, прилипая к стеклу, таят сползая. Внутри пустота. Встаю и, накинув тёплый халат, бреду на кухню. В доме тишина. Назар уже наверняка отвёз Ямина в школу, а сам отправился... Куда? На работу? К «СВОЕЙ»? Я совершенно, оказывается, не знаю мужа. Он чужой, незнакомый мне человек.