– Че ж ты дергаешься, раз вы до шестого спорили? – процедил он весомо.
– Но она ж уволена, – попыталась возразить та. – Где мы ее потом искать будем?
– Без разницы, – парень нехотя убрал руку с руля и повернулся к Даше. – Спор есть спор. Катайся до послезавтра.
* * *
Истеричный телефонный звонок заставил Машину мать схватиться за тяжелую грудь и испуганно охнуть:
– О господи! Это…
Опередив ее, Владимир Сергеевич подхватил тревожную трубку.
– Да, еду! – сурово сказал он.
– Это Маша? Маша? – затряслась мама.
– Авария, – объяснил он свирепо. – На том же месте. Наши уже милицию вызвали. На Фрунзе опять море разливанное! Это ж, типа, злостное хулиганство. Только какой толк от ментов? – Сергеич уже впрыгнул в штаны и заправлял в них старую поношенную ковбойку. – Сама считай: пока воды натекло, пока жители аварийную вызвали. Этих диггеров уже и в помине нет. Если их не завалило, конечно. Тогда будем трупы разгребать… Нет, не понимаю я, – буркнул он недоуменно и зло, – че, им там медом намазано?
– А тебе, тебе чем намазано? – заголосила в ответ супруга. – Сейчас не твоя смена! Какого ж ты?! У нас дочь пропала! Как втемяшишь себе что-то в голову, на остальных начхать!
– Несознательный ты элемент, – недовольно усмехнулся Сергеич. – Я те трубы чуть не сутки чинил, а отродье всякое обратно пакостить будет? А Машка наша вернется, никуда не денется.
Глава пятая,
в которой происходит преступление
Трепет пробежал по его жилам: перед ним лежала красавица, какая когда-либо бывала на земле. Она лежала, как живая… Вдруг что-то страшно знакомое показалось в лице ее.
– Ведьма! – вскрикнул он не своим голосом.
Н. Гоголь. «Вий»
Пролетев два моста – пешеходный и мост Метро, – Даша подумала вдруг: «А куда я еду?» Но мысль эта была слабой и несущественной: она чувствовала, что стремительно приближается к своей безымянной цели.
И лишь, когда мопед, проскочив третий, романтический мост «влюбленных», который менее романтические горожане назвали «чертовым» мостом и мостом «самоубийц», взвился на Владимирскую горку и справа мелькнул Михайловский златоверхий монастырь, наездница поняла, что зачем-то возвращается на Андреевский спуск.
Она вырулила на перекресток Владимирской и Большой Житомирской и свернула во двор, на Пейзажную аллею, – излюбленное место всевозможных прогулок. Хозяева выгуливали здесь своих собак, мамаши – детей, а подростки – свои первые бутылки с пивом. Раньше Даша и сама не раз прохаживалась тут с друзьями, лениво прихлебывая малоалкогольное пойло и выискивая романтический уголок, где можно с шиком покурить с видом на Город.