– Ты чертовски проницательна, – машинально ответил я.
Больше всего мне хотелось, чтобы меня все и навсегда оставили в покое.
Светлана с хрустом вскрыла очередной конверт. Видимо, она всё-таки разозлилась.
– Всё нормально в нашем сценарии, – сказал я примирительно. – Всё хорошо. Всё гладко. Это-то и не нравится!
– Сценарий как сценарий, – монотонным голосом ответила Светлана, читая свежевскрытое письмо.
– Изюминки нет.
– А вот ещё! – сказала Светлана, пробежав глазами текст очередного послания. – Предлагают закатать в банки с этикеткой "Тушёнка" красную икру.
– И что?
– И так продавать.
– А смысл?
– Ну, покупает человек якобы тушёнку, приносит её домой, открывает, а там вместо тушёнки …
– Как же мы это снимем? – я не дал ей договорить. – Ну, купил, бросил в сумку, принёс домой. Как снимать его, если он сидит за бронированной дверью своего жилища? Откроет втихаря нашу "тушёнку" и помчится за следующей банкой. Этак на него красной икры не напасёшься. Хотя…
Я развеселился.
– Если вот только эту икру продавать не в жестяных банках, а в стеклянных …
– В прозрачных, что ли?
– Ну! Видно же, что икра. А на этикетке написано большими буквами: "Тушёнка говяжья". А? И цена – не как у икры, а как у тушёнки. То есть почти даром. Вот это нормально!
– Неплохо, – оценила Светлана, вскрывая очередной конверт. – Камеру прячем где-нибудь за спиной продавца и снимаем лица покупателей крупным планом.
– Покупатели продавцу: "Это всё-таки икра или тушёнка?"
– А он им в ответ: "Читать умеете? Написано же!"
Было видно, что и Светлану развеселила эта идея.
– Ага! И на ценнике тоже печатными буквами крупно: "Тушёнка говяжья".
– В общем, не верь глазами своим, – резюмировала Светлана и развернула присланную по почте газету.
– Да, из этого сюжета что-нибудь можно вытянуть …
Кажется, эта идея мне начинала нравиться.
– Жень! – вдруг всполошилась Светлана. – Как твое отчество? Иванович?
Я даже не сообразил, что у неё изменился тон, и ответил беспечно:
– Иванович.
Она опустила газету, и только тогда я увидел её лицо. На нём не осталось и тени недавней улыбки, лишь какая-то гримаса.
– Что за чушь? – сказала она с досадой и почему-то со смущением.
Если бы не выражение её лица, я бы не сдвинулся с места. Но лицо уж больно было нехорошее. Я подошёл к столу и взял газету из Светланиных рук. Светлана вроде бы пыталась мне её не отдать, но у неё не получилось.