— Нет, — развернулась и направилась в ванную.
Что он здесь делает?
Макеева ожесточенно намыливала руки, когда дверной проем загородил Роберт.
Их взгляды встретились в зеркале.
— Твоя мама позвонила полчаса назад и попросила отвезти вас в больницу, — прозвучало как оправдание.
Даже так? Вопрос о том, откуда у матери был номер Гризманна был не важнее чем то, зачем Татьяна Борисовна вообще это сделала. Она же не лежачая больная и не требует дополнительной помощи. Они договорились, что доберутся на такси, так какого черта творила родительница?
— Ясно, — Полина опустила голову и подставила руки под теплую воду.
— Тебе это не нравится, — заключил позади нее Гризманн.
Макеева подняла лицо и вновь их глаза пересеклись в зеркальной поверхности.
О том, что ей это не нравилось, не сложно было догадаться. Девушке в целом не нравилось, что люди из ее прошлого, о котором не хотелось вспоминать, начали выпадать из чемодана, как старые утрамбованные вещи.
— Я не понимаю, зачем тебя нужно было отвлекать и просить нас отвезти, — пожала плечом Полина.
— Мне не сложно.
— Верю. Но все равно это глупо.
Макеева отерла руки о полотенце.
— Полин, вы можете обращаться ко мне когда угодно и за любой помощью, — перегородил девушке путь.
Полина подняла на Гризманна взгляд. Сейчас они смотрели друг другу в глаза без препятствий. Взгляд Роберта был искренен и сиял. Как и он сам: интеллигентностью, элегантностью и дороговизной. А во взгляде девушки не сияло ничего. Карие тусклые омуты.
— Буду иметь в виду, — улыбнулась Полина.
Всю дорогу до больницы мать щебетала перепелкой и вываливала на Гризманна всё подряд, потому что тот слушал. Изредка поддакивая, он кивал и добродушно улыбался. Полина сидела на заднем сидении в чистой, вылизанной до стерильности машине Роберта и думала о том, что она — моль. Или плесень. Без разницы.
Она скучная и депрессивная. Даже мать оживала в обществе Гризманна, общалась и выглядела живей, чем она. В Питере у Макеевой не водилось подруг, потому что в них она разочаровалась, отношений не было тоже, и не планировались соответственно.
А у него семья. Он жил…
— Проводить? — поинтересовался Роберт у входа в отделение офтальмологии.
— Я сейчас сама выйду, — покачала головой Полина.
Она не собиралась подпирать больничную дверь и околачиваться в коридоре.