– Нелогично выходит, – опротестовала Чуб. – Роковая женщина – та, что обладает природным магнетизмом. И ведьма им обладает. Значит, если бы ты была бездарна как женщина, ты бы не стала ведьмой.
– Мы не ведьмы, мы – Киевицы. А когда твой конкурс? – неприкрыто сменила тему студентка.
– Завтра вечером… А я даже не высплюсь. Ведь я Ки-е-ви-ца, – произнесла Даша Чуб по слогам. – Ночами я сижу на горе, караулю, вдруг в Киеве что-то случится, где-то и с кем-то. А что со мной происходит, во-още никого не волнует. Ведь да?
«Нет!» – хотела сказать Ковалева. Но не смогла. Поскольку, во-первых, то была хоть не чистая, но все-таки правда, а, во-вторых, в тот же миг она стала сияющей явью. Небо над безлюдной Старокиевской горой загорелось триллионом звезд, но лишь одна из них была предупредительно красной. И, вцепившись в нее взглядом, Маша, как обычно, увидела, что тревожная точка разрастается, а небо меняется местами с землей…
С бесконечной высоты Маша Ковалева летела на залитый солнцем, перерезанный Днепром двукрылый град-Киев. Он приближался, разрастался. Вначале она увидела россыпь золотых куполов, затем крыши двух маленьких домиков и белую стену с почти примкнувшим к ней высоким жилым зданием, стремительно пронеслась мимо окон и двери на первом-втором этаже и приземлилась на асфальт между двух мусорных баков. С шумом втянула воздух, выдохнула так и не преодоленный ею страх иллюзии падения вниз и, наконец, с облегчением вновь отыскала себя на Старокиевской. Видение рассеялось.
– Купола, стена, дом. Ты то же самое видела? – спросила Даша.
– Да.
– Нужно вычислить, где это…
– Не нужно, – сказала студентка-историчка. – Это Софийский собор[2]. Но не с центрального входа. Где-то со стороны Рейтарской или Стрелецкой. Нужно бежать…
– Не нужно, – парировала Даша. – Ты че, ничего не заметила?
– Не-ет, – попыталась припомнить Маша. – Я вообще мало заметила. Только Софию, два окна, дверь и двор…
– …и дневной свет! Сейчас час ночи, а там, в видении, солнце сияло. В первый раз у нас такое. Хотя логично вообще. Преступления ж не только ночью, во время дежурства, случаются.
– Значит завтра, при первых лучах солнца мы должны быть в том дворе, – подвела итог Маша и добавила: – Видишь, как здорово, Киев словно услышал тебя. Ты сможешь выспаться.
– Поспать четыре часа – это, по-твоему, выспаться? – выпятила нижнюю губу Даша Чуб. – Я и не знала, Маша, что ты у нас оптимистка.