— Снимай куртку. Можешь пока сесть на кухню. Я переоденусь, вымою руки и посмотрю, как поживает твой глаз. Он у тебя слезится.
Айя отходит подальше. Если бы она до сих пор не прокручивала браслет на левой руке, я бы сказал, что ей похрен: здесь я или где-то в другом месте.
Но она крутит его туда-сюда, и я думаю: хэй, она тоже волнуется. Но следом приходит циничная мысль, что это может быть просто привычкой.
— Если захочешь догрызть яблоко до ужина, ради всего святого, вымой его хорошенько! Мне не хочется выхаживать гостя, слегшего с пищевым отравлением.
Улыбаюсь ей вслед. Все-таки заботится. Да похрен, что это может быть простой вежливостью.
Стягиваю через голову толстовку, оставшись в черной футболке. Джинсы не рискну стягивать, под ними только трусы с одеревеневшим членом и посиневшие от холода ноги.
Не самая привлекательная картина, пожалуй.
***
Айя появляется в домашнем платье, которое напоминает халат. По крайней мере на груди оно так же затягивается, а спина до середины открытая, и задние бретели — широкие, кружевные. По тому, как спереди в декольте покачиваются ее полушария, я понимаю, что она без лифчика. Хочется тут же сдохнуть и усадить ее на свой хер сверху, просто, чтобы уткнуться лицом между классных сисек!
В ее руках аптечка.
— Давай, — командует, встав между моих широко разведенных бедер. — Закрывай глаза и подними лицо вверх. Посмотрим, что у тебя?
— А ты справишься?
Руки так и тянутся вверх, к ее талии.
— Сомневаешься, можешь вызать скорую и сгонять к окулисту, котрый принимает экстренно. Приглашение на ужин действует только один раз — сегодня, — тут же четким, прохладным голосом рисует границы, осторожно промокая ватным диском жидкость, что стекает из уголка глаза.
— Пожалуй, доверюсь, — шиплю, когда становится чуть-чуть больно.
Терплю ее осмотр, Айя закапывает мне глаз, признается, налепив пластырь сбоку, у виска:
— Я немного перестаралась. У тебя покраснел глаз, даже кожа треснула сбоку. Не думала, что удар перчаткой выйдет таким хлестким.
— То есть ущерб на лицо! — перехватываю ее стан покрепче, тяну вниз, чтоб присела мне на колени. — Как будешь вину заглаживать?
— Вот еще, — упирается в мои плечи.
Я чувствую гладкость кожи ее обнаженных ног и точно знаю, что трусики на ней совсем невесомые.
— Я приготовлю тебе ужин, на этом и сочтемся.