– Еще этот Кхатт чуть не догадался о моем замысле, – молодой человек все‑таки переменил тему.
Дядя не выдержал и ответил со смешком:
– Вот с этого и следовало начинать.
– Кхор! – упорствовал Шияр, одним лишь взглядом дав понять, как он серьезен в своих намереньях.
– Да, Шишик? – не остался в долгу собеседник. Выдержав тяжелый взгляд Шияна, он со вздохом перекинул свою белоснежную косу с золотистым отливом наперед и скрестил руки на груди. – Посуди сам. У Нора сестра из числа участниц, как думаешь, смогут ли твой отец или его советник Кхатт заподозрить в сговоре с тобой родовитого русала, для которого участие в турнире – уже честь?
Шияр глубоко вдохнул и выдохнул. А Кхор стер с лица улыбку, вопрошая:
– И все‑таки ты действительно доверишь ему судьбу единственной претендентки, к которой неравнодушно твое неприступное алкиг’эта?
Шишик лишь слегка насупился в ответ и поджал губы. А его дядя продолжил забавляться, не меняя серьезного тона:
– Пять… Пять турниров подряд ты давал от ворот поворот всем выигравшим претенденткам, выбравшим твою кандидатуру вместо знаний. Может быть, в этот раз всё дело в том, что деве Касьяне, если не ошибаюсь, ты нужен как пятое колесо в телеге?
– И что же это значит? – невозмутимо вопросил молодой архир, надеясь в очередной раз почерпнуть мудрости от уже на протяжении пяти сотен лет не сменяемого Хранителя Знаний. А когда до него наконец дошло, он не преминул ответить:
– Уж если так, то переживать в первую очередь стоит тебе, дядя, из‑за потери статуса.
– Боги с тобой, Ши. Я готов хоть сейчас передать тебе свой венец и все двадцать четыре ключа от запретных залов. Но, боюсь, с книгами и экспонатами ты церемониться не станешь, позабудешь о них на следующий день. Как, например, было с моим любимым словарем, которому вчера исполнилось бы две тысячи лет. Тем самым, между прочим, который канул в трясине Сиритэ. Чем думаешь со мной расплатиться за этот бесценный экземплярчик?
– Не мое это дело, Кхор. Дева его уронила, вот пусть сама и расплачивается, – Шияр вначале проворчал, как‑то совсем по‑детски оправдываясь, а затем поспешил прибавить: – Но только не собственной жизнью и ни в коем случае собственным телом.
– То есть ты оставляешь мне только её душу? – сказал старший из рода Шиян и поспешил закрепить уговор, молниеносно пожав племяннику руку. – Договорились.