— Вот, значит, кто виноват в смерти Маринэ Одар! Ты в курсе, что убил... меня? — шагнула к дракону и встала к нему очень близко. Даже ощутила терпкий запах парфюма и увидела, как мерцают руны на кожаной куртке. – Я чудом вырвалась из лап смерти и слушать тебя не собираюсь, а свои деньги можешь оставить себе, — очень хотелось сказать жестче, но я и так все мыслимые черты и берега перешла. Насчет денег я, конечно, погорячилась. Они мне сейчас очень бы пригодились, но прыжки вокруг дракона по его желанию вызывали у меня отторжение.
– Ты с ума сошла? – спросил он.
– А ты как думаешь? – хмыкнула я.
Было страшно. Он здоровенный, сильный во всех смыслах скрутит в бараний рог и сделает все, что ему заблагорассудится. Но взгляд дракона уже не был злым, он склонил голову набок, рассматривая меня с любопытством. Видимо, слишком я отличалась своим поведением от других человеческих девушек. Прикусила губу, чтобы не сболтнуть лишнего. Марина, ты ж попаданка, а как прознают? Вдруг у них тут таких, как я, сразу на костре сжигают.
– Что может склонить тебя к тому, чтобы помогать мне и делать то, что я хочу? — дракон наклонил голову, так обычно собаки смотрят. Его ноздри странно подрагивали. Даже если бы захотела, точно не смогла бы повторить. Мне показалось, он меня обнюхивал!
– Ничего, – тут же ответила ему, – я буду делать все, что считаю нужным.
– Наверно, я тебе что-то в голове повредил, – скорее, самому себе пробормотал он. – Ты понимаешь, с кем говоришь?
– И с кем? – спросила я, а потом сама же ответила на его вопрос. – C самолюбивым спесивым аристократом, для которого жизнь разумного ничего не стоит. Чем ты можешь напугать меня? Я уже пережила самое страшное — смерть!
Я понимала, что хожу по тонкому льду, что тягаю за усы хищника, но меня понесло. Очень хотелось, чтобы Метлах разозлился, а не смотрел на меня, как на мелкую пакость, которую и тронуть противно, и выбросить нельзя.
– Мне нужно, чтобы год ты оставалась целой и невредимой, человечка, – на удивление, дракон на мой выпад остался спокойным. – Но с твоим характером ты нарвёшься на кого-нибудь, кто будет не столь великодушен, как я. Одной человечкой больше или меньше, никто сильно горевать не будет.
– Я не собираюсь умирать ни сегодня, ни завтра, и даже через год, – хмыкнула я, хотя подумала, что наши желания совпадают — мне тоже нужно продержаться тут год, чтобы остаться навсегда.