Было тяжело уезжать, будучи в ссоре, но я благоразумно решила дать ей время распрощаться с мыслью, что из меня не получится леди, блистающей на балах и светских приемах, а вместо поиска подходящей партии я буду заниматься разными ведьминскими штуками. Какими именно штуками, мне, так же как и матери, представлялось смутно.
Оказалось, Ройтана жила в обширном имении, отгороженном от остального мира высоченным каменным забором. Выслушав цель нашего прибытия, один из охранников отправился докладывать хозяйке, а уже спустя полчаса появилась она сама.
Ройтана произвела на меня неизгладимое впечатление – немолодая женщина с пронизывающим взглядом и совершенно седыми волосами, смотрелась величественнее многих аристократок. Ее длинный нос напоминал клюв, а черное платье было не в силах скрыть сильную худобу.
Какое-то время она, прищурившись, рассматривала нас с отцом, а потом произнесла:
- Не переживайте, возьму девочку под свое крыло. Обучу и не причиню никакого вреда – честное ведьминское. Можете ехать.
Отец молча поклонился, забрался в экипаж и уехал. Попрощаться мы успели раньше, так что теперь я просто проводила его взглядом.
- Чемодан можешь оставить здесь, - заявила ведьма.
- Почему это здесь? – поинтересовалась я.
- Тебе ничего из этого не понадобится.
- Если причина только в этом, предпочту взять его с собой, - перечить будущей наставнице не хотелось, но оставаться без любовно отобранных вещей не хотелось больше.
- А из тебя выйдет толк, - кивнула ведьма. – Пойдем.
Так и началось мое обучение. Уже потом я поняла, что ситуация с вещами была первой проверкой и первым испытанием в череде подобных. Конечно же, мы, пять ее учениц, изучали и травоведение, и хиромантию, и астрологию, и гадание, и пентаграммы, и прочие науки, но большую часть времени госпожа Ройтана учила нас быть ведьмами – сильными, независимыми женщинами, которые точно знают, чего хотят, и никогда не станут нарушать собственные этические принципы, например, делать то, что претит их натуре.
Первые два года мне не дозволялось видеться с родными, и это было очень тяжело. Уже позже я поняла, что целью этого было убрать из характера наносное и оставить только мои собственные мысли и желания. Благодаря этому, наконец-то приехав погостить, я совершенно спокойно проигнорировала все манипуляции матери и смогла донести до нее, что не изменю свой выбор.