Вчера вечером он не рассмотрел деревню, а сейчас увидел, какая она маленькая и безжизненная. В Песках стояло всего несколько домов, хотя там и здесь то полуразвалившимся срубом, фундаментом, то просто заброшенным садом проступала деревня, некогда большая и богатая. Сейчас это была тень прежней жизни.
– Ба, а почему отсюда все уехали? – спросил Лёнька.
– Так ведь наша деревня у черта на куличках, а люди к городу ближе стремятся, – вздохнула бабушка. – А нам, старикам, уже поздно заново всё начинать, мы здесь свой век доживать будем…
– А почему деревня Песками называется?
– А потому, что здесь кругом песок, почвы песчаные, отсюда, видно, и название.
Лёнька ещё раз, внимательнее, осмотрел округу. Луг, на котором паслась бурёнка, полого уходил вниз и заканчивался тёмной каёмкой кустов. За ними угадывалась небольшая речка, а дальше уже колосилось ржаное поле, раскинувшееся до самого леса. Лес подступал и с двух других сторон и здесь значительно ближе подвинулся к Пескам. Можно было даже различить, что это сосновый бор. Четвёртая сторона просматривалась всех далее холмистыми полями и перелесками – оттуда и приехал Лёнька с отцом. Но никакого песка окрест мальчик пока не замечал.
Разглядывая густой гребень леса, Лёнька вспомнил, что завтра, если дед не обманет, он сможет сам узнать сокровенные тайны этого дремучего бора.
– Ба, а почему дед Фёдор такой? – спросил мальчик.
– Какой такой? – улыбнулась бабушка, отрываясь от подойника.
– Да вот такой… Он пойдёт со мной завтра?
– Это в лес-то? Уж не сомневайся. Акимыч каждый божий день норовит туда убежать. А если что пообещает – непременно сделает.
Лёнька после этих слов успокоился совершенно.
Вечером, уже в постели, он вспомнил ежонка, которого по совету Акимыча выпустил в сад. Выпустил и всё поглядывал, не спешит ли за своим малышом ежиха-мать, но так её и не увидел. Зато ежонок, не раздумывая, засеменил по садовой дорожке и исчез в густом крыжовнике. Наверное, он и сам хорошо знал, где искать свой дом.
«Ишь какой самостоятельный», – подумал Лёнька, засыпая.
На следующее утро, не успел ещё Лёнька попить чаю, как явился Фёдор Акимович.
– Готов? – спросил он с порога.
Дед был всё в той же немудрёной одёжке, а через плечо висела холщовая сумка.
– Готов! – обрадовался Лёнька и, не допив чаю, бросился из-за стола. Но Акимыч остановил его, велел завтрак доесть, а после придирчиво стал руководить Лёнькиным одеванием.