В общем, экзамены я сдала блестяще и успела отучиться на боевом полгода, когда отца не стало. Глупая смерть для такого умного и умелого человека, каким был мой отец. Хотя, смерть не бывает глупой. Она бывает тяжёлой, долгой и мучительной. Как и у любого, кто болен Борской Чумой. Эпидемия зацепила Тарвию только краем, но отец, не привыкший отсиживаться в замке, заразился. Почти под конец, когда многие думали, что беда позади.
Так, из наследницы графского рода я стала юной графиней Тарвской. Впрочем, вступить в полные права я не могла до двадцати одного года и, поэтому, автоматически попала под опеку королевской семьи.
К ним я и пришла со своей странной просьбой: перевестись с боевого факультета на лечебный. Сказала, что хочу быть той, кто найдет лекарство от Борской Чумы. Король переглянулся с королевой и подписал разрешение.
Сложности возникли лишь из-за моего возраста. Виты поступают в академию в семнадцать лет, а виталы - в девятнадцать.
- Вита Брруна, - мягко сказал вит Клавдий, - предлагаю вам пока учиться на боевом факультете, а когда вам исполнится девятнадцать, поступите на лечебный.
Но я уперлась. А перед моей настырностью пасовал даже папа, не то что сердобольный старый вит.
- Я всю жизнь мечтала быть целителем, - тоскливо протянула я.
- Я не отнимаю вашу мечту, вита Александра, - встревожился ректор.
- Лучше бы я родилась виталиной, - продолжила я, добавив в голос трагизма, - тогда могла бы заниматься любимым делом.
Потом я расплакалась. Сначала понарошку, но вспомнила ушедшего родителя и разрыдалась всерьез и надолго.
В общем, вит Клавдий согласился, поставив единственное условие - по возможности сдавать зачеты на боевом.
Первый курс боевого я закончила экстерном. Провожали меня всем факультетом вплоть до последнего курса. Вовсе не потому, что я была популярной девушкой. Скорее наоборот. Праздновали они именно мой уход. Ведь я была "выскочкой", "парнягой", "задавакой" и "гордячкой". В общем, парни не могли мне простить того, что я опережала их на пару курсов вперёд по всем предметам. Причем парни со старших курсов тоже, так как преподаватели все время ставили меня в пример. А девушки - того, что слишком от них отличаюсь. Даже тогда, когда я научилась носить юбки и каблуки и отрастила волосы почти до попы.
Сначала мне было обидно. Я искренне недоумевала: за что однокурсники так меня не любят. Потом поняла, и мне стало грустно. Я не винила отца, который пытался воспитать из меня подобие себя, но сожалела, что мимо меня прошла целая жизнь. Немного завидовала нарядным и грациозным витам и даже тайком занималась с учителем танца и этикета.