Видя, что граница с воздухом
неминуемо ползёт вниз, Тьол скрипнул особенно тонко — похоже на
вопль отчаяния. Он пытался одновременно держать люк и дотянуться до
трубы, куда стремительно всасывало его среду обитания. В результате
мягкую руку тоже чуть не всосало, и это было больно — осьминог
зашипел, отдёрнул конечность и плюхнулся на дно, в остатки
воды.
Поняв, что сделать ничего не удастся,
отполз в угол и замер там шариком, подоткнув под себя щупальца.
Воды под мантией хватит ему для
дыхания на пару часов. И всё это время Тьол будет корить себя за
ошибку: вылез, доверился людям. Он не проклинал, не умолял и не
жаловался. Но от обречённого молчания по спине бежали гадкие
мурашки.
Мира села на табуретку рядом со
столом. Через десять минут предложила:
— Давай всё-таки уколю? Чего
страдать? Тебя всё равно не отпустят, а то ты расскажешь своим о
ритуале.
— Рассказал бы, — глухо откликнулся
Тьол. — Обязательно. Чтобы все озарённые знали. И не повторяли моей
ошибки.
Молчание затягивалось. Осьминог
принялся подбирать мокрые камешки и обкладываться ими — кожа сохла,
сморщивалась. Мира сглотнула, спросила:
— Почему ты отказываешься от
укола?
Янтарный глаз уставился на неё с
растерянностью и безысходностью. Тьол булькнул:
— Моё ири не унесёт Южное Течение. Чи
тоже погибнет в безводном. Окончательная смерть, без всякой
надежды.
— Ты хотел бы умереть в океане, чтобы
две твои души продолжили жить?
— Спрашиваешь, как будто не
понимаешь. Мне не стоило вылезать.
Осьминог поник, затем укутал голову
передними руками — но, кажется, это мало помогло, он снова спрятал
их под себя. Было отвратительно смотреть, как тот, кто столько
помогал «желторотику» с курсовым проектом, теперь мучится. Мира
отвернулась, проговорила:
— Вылез ведь по моей просьбе.
— Ты — не озарённая. Я забыл.
Он поднимал камешки и тёр ими кожу:
стало совсем тяжко. От такого зрелища Мире самой захотелось пить,
но она боялась отойти от аквариума. Представился огромный бетонный
супердом, полный железной техники и пустых комнат. А в самой
глубине его — одно маленькое живое существо, которому никак не
попасть домой. Единственная тёплая искра, и та обречена погаснуть.
Как погасли посол и Сиала. Насколько же легко их убить…
Мира подумала вслух:
— Почему же Рина не прилетела? И
последние три месяца нигде в мире не наблюдали карнский
корабль.