— Извини, я пойду, — прощёлкал Тьол,
сконфуженно разгоняя щупальцем лужу на полу — нечаянно выпустил
припасённую для дыхания воду. — Нужно иметь сердца крепкие, как
раковина тридакны, чтобы говорить с людьми.
Он уполз в аквариум, а Мира прижала
остывшую чашку к полыхающей щеке. Нельзя постоянно пугать осьминога
— он и так слишком многое пережил за последнее время. Да и самой
неплохо бы расслабиться. Только как унять нервы?
Раздался переливчатый звон, на
дверном экране показался Вава. Он откуда-то достал тюльпан — скорее
всего, искусственный. Сам же Лебедянский был ещё более красным, чем
цветок. Мира не открыла: сказала через домофон, чтобы убирался. Кто
знает, не окажется ли в цветке яд?
Стоило юнкеру пропасть с экрана,
навалилось раскаяние. Парень наверняка хотел извиниться, почему бы
не дать ему такой возможности? Страх уже превращается в паранойю.
Действительно, что ли, нужна психологическая консультация?
Домофон на двери позволял звонить в
любую каюту, чем Мира и воспользовалась — набрала Ольгу и попросила
зайти. Та принесла с собой ароматические палочки, поставила в
стакан. Запах ванили наполнил комнату, бросая вызов системе
вентиляции.
— Ляг на диван, чтобы тебе было
удобно, — распорядилась Ольга. — Попытайся вспомнить всё в
подробностях, не спеши.
Мира вытянулась, положив под голову
подушку, и начала с момента, когда на Биостанцию ворвались сектанты
в экзоскелетах. Воспоминание о беспомощном положении в геликоптере,
неизвестности и ожидании расправы оказалось до того болезненным,
что Мира свернулась калачиком, подогнув ноги к груди, — и тут
почувствовала тёплую ладонь на затылке, стало легче.
Ольга гладила, тихонько
приговаривая:
— Тс-с-с, тс-с-с, всё ведь хорошо
закончилось. Расскажи, какие там, на крыше, были ощущения,
мысли.
— Когда посла вынули из скафандра, —
тихонько произнесла Мира, преодолевая дрожь, — бросили на
раскалённый лист… я… я чувствовала, как ему больно. И так стыдно
стало, что это люди делают, как будто сама виновата. А Сиала…
маленькая, глупенькая, всё переживала за хозяйку-княжну, боялась её
расстроить. Всех этих сволочей за неё по второму разу бы из
автомата расстреляла!
Мира не могла больше лежать, села,
заламывая пальцы. Нет, всё-таки не стоило соглашаться на сеанс.
Была идея вызвать Ольгу на откровенность, а в результате сама
распереживалась. Немного взяв себя в руки, спросила: