— Скажите, вы давно у князя
работаете?
Куратор улыбнулась по-доброму, но
слегка грустно, ответила:
— Пять лет. У Владика из семьи ушла
мама, ты не представляешь, что это значит для ребёнка с
расстройством аутистического спектра. Они привязываются к одному
человеку и очень болезненно воспринимают его исчезновение. Владик
совсем перестал говорить, случился откат в самообслуживании. Я
пробовала различные методики для реабилитации, успехи были, но,
конечно же, не настолько заметные, как после встречи с твоими
осьминогами и приёма ниетты.
Мира давно подозревала, что у Ольги
произошёл роман с князем. Разбитое сердце могло послужить мотивом
убийства: соблазнил, обещал жениться, потом бросил, она захотела
отомстить. Но в лицо такой вопрос оказалось задать сложно,
получилось только стеснительное:
— У вас что-нибудь было… с Никитским?
Какие отношения?
Ольга с расстроенным видом
отвернулась, покачала головой. Нехотя произнесла:
— Его светлость многие находили очень
трудным в общении человеком, постоянные придирки, подозрения, не
только в мою сторону — доставалось всей прислуге. Я много раз
хотела уйти, но терпела ради Владика, он не перенёс бы новую
потерю. Князь разочаровался в отношениях после ухода супруги. Очень
ранимый был, знаешь, хрупкое сердце, как мотылёк под медвежьими
шкурами. Да что там… Я же тебе ещё ничем не помогла, продолжим?
Мира прикрыла рот ладонью от
внезапной догадки, заставила себя кивнуть. Принялась вспоминать
вслух, как на крышу прибежали штурмовики, как рядом падали тела
сектантов. Из аквариума раздались щелчки:
— Зачем ты всё ей рассказываешь?
Тьол прилип к стеклу присосками,
сосредоточенно наблюдая за людьми. Мира подошла поближе,
объяснила:
— Психотерапия. Вспоминаю неприятные
моменты, озвучиваю их и освобождаюсь от того, что тревожит, вывожу
на поверхность. А Ольга — профессионал, она посоветует, как
справиться с негативным опытом.
— Зачем?
— От снов неприятных избавиться, —
буркнула Мира.
— О, сны. — Тьол оживился. — Спроси,
пожалуйста, как сделать, чтобы постоянно не снилось, будто тебя
поджаривают. Весьма натуральные ощущения, сигналы боли от каждой из
рук, хотя всё уже давно зажило. И вроде бы аппетитный вкус, но
понимаешь — это твой собственный, и хочется плыть, плыть, плыть
побыстрее и подольше, а кругом безводное, не то что плыть — дышать
нечем. Ещё я часто знаю: сон, не по-настоящему. Только выбраться из
него не могу, словно крышку закрыли, заперли меня в бесконечном
кошмаре.