Тьол побледнел, принялся на двух
щупальцах расхаживать по дну, подогнув остальные.
— Или вот наяву ползу по комнате, пол
дрожит от шагов, и я понимаю умом: меня не тронут. А руки хватаются
за любую щель и норовят втянуть туда тело, чтобы сидеть тихо-тихо и
никто меня никогда не нашёл. Я знаю — это не выход, верная гибель,
борюсь с руками. Но часто они оказываются сильнее.
Осьминог забеспокоился, поворачиваясь
то в одну, то в другую сторону. Проворчал:
— Нет, нет, не работает эта ваша
психо-чего-то-там, только сердца разладились.
Его щупальца вразнобой закручивались
обрубленными червяками, Тьол хватал непоседливые конечности и
прижимал ко дну.
Теперь Миру переполняло чувство стыда
за свои мелкие тревоги рядом с таким страданием. Осьминогу-то
помочь никто на яхте не сможет, даже понять до конца, как он
переживает, люди не в состоянии.
Откинув люк, Мира сунула обе ладони в
воду, вздрогнув от холода. Тьол робко потянулся к ним — и обвил
щупальцами. Минуты две присоски с любопытством изучали кожу, потом
он выпустил воду через сифон, словно вздохнул:
— Да, так лучше. Вот это хорошая
как-её-там. Но ты ведь замёрзла, иди грейся.
Щупальца соскользнули, и Мира вынула
руки. Пожалуй, для неё сеанс мозгокопания окончен. Как и все
будущие сеансы.
Ольга сидела со слезами на глазах,
собрав пальцы перед грудью в замок. Она выдавила:
— Какие же вы милые! И почему нам не
преподавали психологию октопусов? Я бы очень хотела провести
терапию, ведь он действительно может заползти в опасное место и
погибнуть.
— Вы поняли наш разговор? — удивилась
Мира. — У вас есть ниетта?
— Да, — кивнула Ольга. — Его
светлость настояли на вживлении, чтобы я могла полнее
контактировать с Владиком. Из этой затеи ничего не получилось:
Владик не хотел общаться со мной таким же способом, как с
отцом.
Миру настигло странное ощущение:
словно отходишь подальше от беспорядочного нагромождения точек и
кружков — и вдруг фигуры складываются в лицо. Она тихо
спросила:
— Ольга, вы упомянули мотылька под
медвежьими шкурами. Откуда этот образ?
Куратор пожала плечами:
— В голову нечаянно пришло. Когда-то
баловалась стихами, знаете, метафоры, синекдохи. Сейчас уже не
пишу, так, иногда.
— А вы, когда жили в усадьбе князя,
не бывали в домике за конюшнями?
— Нет. — Ольга махнула рукой. — Его
всегда закрывали, а после того трагического дня вообще оцепили. Я,
собственно, и не интересовалась, что внутри.