– Температуры нет, – мама убрала ладонь и прикоснулась к моему лбу губами. В раньше она всегда так проверяла, не заболела ли я. – Ты чего так расклеилась? Может пустырника тебе накапать?
– Не надо, мам. Просто побудь со мной.
– Что-то ты мне сегодня не нравишься. Как бы не разболелась перед свадьбой. – озабоченно щупала мои лоб и шею мама. – Может быть, дома останешься? Я отпрошу тебя у Пистимеи.
Вообще-то, Пистимею звали Раиса Фёдоровна. И она была моей начальницей. Но за вечно недовольно поджатые губы, длинный, тонкий нос, злой взгляд и неприятный характер всё управление называло её за глаза Пистимеей.
– Нет, я с тобой! – испугалась я. Отпустить маму я не могла. – Я быстро соберусь!
Порыться в шкафу, рассматривая свои девичьи вещи, было бы интересно, но я натянула, первые попавшиеся, юбку и блузку, расчесала и переплела проклятущую косищу и через пятнадцать минут стояла готовая и собранная в прихожей. Мама, выйдя из своей комнаты, наткнулась на меня, нетерпеливо переминающуюся в ожидании, и только неверяще цокнула языком.
– Готова? Ну, пойдём.
В подъезде, как и раньше, пахло кошками и жареной рыбой, забытый дух старого дома. Я спускалась по ступеням у мамы за спиной и счастливо улыбалась, рассматривая её стройную фигуру и аккуратно заколотые невидимками волосы. Какая же она ещё молодая!
Мы спустились на первый этаж, и мама открыла дверь на улицу. А здесь меня ждал очередной сюрприз.
У подъезда, опершись плечом на столбик, поддерживающий козырёк над дверью, стоял мой великолепный, мой преступно красивый, мой предатель Пашка.
3. Глава 2
Неожиданно для самой себя я снова задохнулась от восхищения. Как в нашу первую встречу. Только тогда я чувствовала себя совершенной дурочкой. И тогда у меня абсолютно не было шансов не влюбиться в этого невероятно красивого, двухметрового, с широким разворотом плеч ватерполиста, парня.
Сейчас я была старше, я прошла путь боли, потерь и расставаний. Я знала, что нас ждало, знала будущее и чем наша история закончится. Я была закована в броню из горечи и боли от его предательства. Эту защиту ему уже не пробить.
Нашу первую встречу я помнила до мельчайших подробностей. Мы с Пашкой часто вспоминали её. Он подсмеивался надо мной, а я возмущённо хлопала его по плечу и смущенно улыбалась.
Я мыла полы в бабушкином образцово-показательном подъезде, когда из квартиры её соседки негромко, но радостно, прощаясь с хозяйкой вышли два парня. Я выпрямилась, привлечённая их голосами и обомлела. ОН был невероятным! Настолько не местным, шикарным, что казался чужеродным, как знаменитый красавчик артист, на лестничной площадке старой двухэтажки.