Яблочков повернулся к Алисе и с отеческой теплотой спросил:
– Тебе очень не терпится встать на ноги, так ведь?
Такие нотки время от времени проскакивали в его голосе, и Алиса списывала все на то, что врач возился с Анаит больше двух лет. За такой долгий срок можно прикипеть душой не только к лежащему в состоянии овоща пациенту, но и к фикусу в углу комнаты.
– Да, – ответила Алиса, вместо кивка. В последние дни она старалась говорить почаще, чтобы разрабатывать речевой аппарат.
– Что ж, давай приступим к беседе, – мягко улыбнулся Яблочков, и спросил: – У тебя есть воспоминания о времени, предшествующем аварии?
Алиса замялась, не зная, что ответить, и доктору пришлось прийти на помощь:
– Ты помнишь, как ходила с мамой по магазинам?
– Нет.
– Первый раз, когда вы с отцом ходили в кино?
Алиса покачала головой. У неё нет и не могло быть таких воспоминаний. С родным отцом в кино не ходили, а с отцом Анаит так тем более. Она вдруг с удивлением осознала, что вообще никогда не ходила в кино. Ни с друзьями, ни с парнем. Никогда!
– Ваше первое с Даниилом Анатолиевичем знакомство? – продолжал Яблочков, и снова отрицательный ответ.
– Хорошо, – рассеяно пробормотал Яблочков, водя пальцем по экрану планшета.
– Что в этом хорошего? – эмоционально воскликнул Николай.
– Держите себя в руках и не пугайте Анаит, – спокойно велел Даниил, и, подойдя ближе, взял жену за руку. Несколько секунд Николай буравил его взглядом, но все же подчинился:
– Извините, больше не повторится.
– Все хорошо, – сказал Даниил Алисе, и она смогла разобрать в его голосе теплоту, обращенную только ей. Хотя, может просто очень хотела это услышать и воображение помогло?
За последнюю неделю Алиса не раз чувствовала себя очень одинокой и даже брошенной. Не хватало необходимости кого-то любить, за кем-то ухаживать. Алиса не могла перестать реагировать на каждый шорох. Иногда даже просыпалась по ночам, от случайного шума, с мыслями о том, что нужно покормить Нику. И никак не могла понять почему руки не поднимаются. Да и ноги не двигаются. А потом реальность накатывала на неё, как товарняк на сладкую вату. И хотелось одновременно и разорвать каждого ублюдка, виноватого в смерти Ники, и рыдать, рыдать, рыдать! Пока сердце не вытечет из груди со слезами. А вместе с ним и боль. Желание мстить все перевешивало, и на утро Алиса приступала к тренировкам с удвоенным рвением.