– Да, я абсолютно не прав насчет Блэра Эгглстона, – извинился он. – Перепутал его, наверное, с кем-то. Припомнив как следует нашу встречу, я понял, как поразило меня его тихое обаяние. Засяду читать его завтра же.
– Сегодня утром я случайно встретила его на Бонд-стрит. Сказала ему, что ты остаешься один бездельничать в Лондоне…
– Да я не остаюсь!
– Как это?
– Ну раз ты уезжаешь, какой мне смысл торчать в городке, который явно считает, что природа предназначила его для роли турецких бань? Я подумываю нанять яхту да и поплыть куда-нибудь. Прочитал недавно рекламу… – тон его стал лирическим, на родине он был заядлым яхтсменом, – о ялике с мотором, всего за сорок пять фунтов. Представляешь, тридцать девять по ватерлинии, с бимсом в тринадцать футов, с парусной оснасткой…
– Я очень прошу тебя остаться в Лондоне, – перебила Беатриса.
Тон ее был категоричен, и Пэки взглянул на нее в смятении: он предвкушал плавание на яхте.
– Зачем?
– Во-первых…
Она остановилась, чтобы потереть лодыжку, которую только что лягнуло дитя по имени Эрни, а Пэки в ту же самую минуту энергично шлепнули между лопаток тем самым сердечным шлепком, который возвещает, что ты обрел друга. Оглянувшись, он увидел стройного, гибкого молодого человека с моноклем и стрижкой ежиком. Тот лучился теплыми улыбками.
На минутку Пэки растерялся. Лицо подошедшего, как и его повадки, были ему знакомы. Но лицо в отличие от повадок он помнил хуже. Потом память его очнулась.
– Вик!
– Мой Пэки!
Прошло полтора года с тех пор, как Пэки в последний раз видел искрящегося весельем молодого французского аристократа, виконта де Блиссака. К радости встречи примешивалось сожаление – лучше б им встретиться через несколько минут после Беатрисиного отъезда, а не за несколько минут до него. Дружба Пэки с наследником де Блиссаков началась в прекрасные нью-йоркские деньки, и что-то подсказывало ему – сейчас приятель пустится в воспоминания именно о них. А опыт научил Пэки, что при Беатрисе эту тему лучше всего хранить за семью печатями.
Но Беатриса перестала потирать лодыжку, и оставалось представить ей этот призрак умершего прошлого.
– Леди Беатриса Брэкен. Виконт де Блиссак.
Беатриса кивнула. В ее красивых глазах застыло каменное выражение. Пэки с легкостью расшифровал его – она не одобряет старину Вика.