Пышной прошедшую церемонию точно не назовёшь – никаких украшений, никаких цветов и никаких ярких нарядов на редких свидетелях бракосочетания, проведённого на грани как человеческих, так и магических законов. Из-за чего мне до самого конца казалось, что нас вот-вот покарает сама Магия, что была страшнее любых Богов. Даже витражи в этот день не смогли окрасить серые стены провинциального святилища. Грозовые тучи с самого утра затянули весеннее небо, грозясь вот-вот разразиться крупными каплями холодной влаги, тем самым лишая всех нас хоть толики ярких красок. Забавно, но моё подвенечное платье очень подходило под цвет нынешнего неба – такое же серое, тяжёлое из-за парчи и… удручающее.
Однако, несмотря на все переживания, церемония завершилась успешно. Теперь я принадлежала не дому Гроу, а роду Эверик. И командовать от его имени мной уже попросту было некому. Потому мне только и оставалось, что покорно плестись за лордом и в последний раз вглядываться в лица тех, кто был моей семьёй последние шесть лет.
Проходя между рядами из лавок мимо горсти гостей, я сразу замечаю среди них свою родню. Странно, но во мне при этом ничего не отзывается. Будто они такие же чужие, как и все остальные в затянутом ладаном храме. И всё равно я пристально смотрю в сторону выделяющейся троицы.
Отец, ещё достаточно молодой мужчина с копной таких же золотистых волос, как и у меня, коренастым телосложением и цепким взглядом, чуть ли не светится довольством, явно предвкушая, что будет делать с новыми плодородными землями. Несколько поколений не одаренных магией глав семьи почти разорили некогда богатый род. Потому отец с радостью обменял меня на былые блага. При этом сделал данный выбор без сожалений. Неудивительно, что как только наши с ними взгляды сталкиваются, он тут же меняется в лице и начинает излучать враждебность. Как всегда, ничего нового. Для него одно моё присутствие было доказательством его слабости и живым напоминанием о коварстве моей матери. Отцу оказалось трудно меня терпеть, не то, что любить.
А вот мачеха подле отца всем своим видом демонстрирует досаду – ещё бы, она спала и видела, как будет долгие годы наслаждаться моими мучениями, наблюдая за теми издалека. С подачи белокурой южанки с золотистой кожей, ещё сохранившей свою красоту, отец уже собирался выдать меня либо за соседа-старика Глесса, пережившего уже шесть жён, либо за маркиза-садиста Вольде, на все Южные Земли прославившегося жестоким обращением с собственными родственникам, слугами и даже животными. Сложно понять, кто из них был наихудшим вариантом. Слава всем Богам, что предложение императора пришло раньше рокового дня и теперь мне никогда не доведётся этого узнать.